Шрифт:
Катриона
Место: Запределье, замок Высших.
Время: октябрь 2004.
– Испытание Кровью надо запретить! – девушка в белом платье сделала эффектную паузу. – Оно слишком жестоко. Оно сводит на нет главную мировую ценность – человеческую жизнь.
– Успокойся, Светлая. Разве ты не прошла его наравне со всеми? Разве ты не переступила черту? Да и что значит человеческая жизнь по сравнению
– И всё же я считаю…
– Ты можешь считать всё, что угодно, девочка, а решать всё равно буду я! А мне кажется, что Испытание Кровью – единственный способ проверить, каким образом поведёт себя человек в непредвиденных обстоятельствах, как быстро он сможет принять решение, насколько высоко он ценит человеческую жизнь… Ведь человеческая жизнь, это главная мировая ценность, разве не так?
Светлая демонстративно отвернулась от собеседника, одетого в алый балахон, и начала изучать стену. Да, последнее испытание было необходимым. Да, много лет назад она сама прошла его. Но отчего же так жалко каждого, спускающегося в Пещеру? И почему ей всё ещё снятся кошмарные видения из прошлого? Почему она просыпается с криком, полным боли и отчаянья?
Выбор? Неужели он так важен, что уже ничего нельзя сделать?!
Миканэль Луиндаэ, а для друзей просто Мика, лениво поворошила угли в догорающем костре. Время тянулось немыслимо долго. По её подсчётам, с заката прошло уже не меньше суток. Но старенькие наручные часы фирмы "Чайка" утверждали, что до полуночи ещё минут сорок. Впрочем, часам, как и любой другой технике, Мика не особо доверяла.
– Побереги-и-и-ись!!!
Земля от этого истошного вопля конечно не содрогнулась, но деревья заметно согнулись, как от резкого ветра. Мика икнула от неожиданности и обернулась. И в то же мгновение над ней пролетел Лютень. Пролетел ловко, даже не задел. Приземлился тоже ловко – босой пяткой в костёр.
– Ай, понаразжигали тут! Вам что, лунного света не хватает?
– Нет, лунного тепла, – огрызнулся Мирф, кутаясь в меховой плащ.
– А, ну тебя, скучно с тобой! – Лютень неопределённо махнул рукой, подскакал к Мике на здоровой ноге и плюхнулся рядом. – Слушай, остроухая, пошепчи чё-нибудь своё, эльфячье, чтоб зажило побыстрее! А то как же это я пойду на испытание с обожжённой пяткой, она ведь мне как жизнь дорога.
– А не фиг было скакать, как Велкопоповецкий Козёл! – откликнулась эльфийка.
– Какой-какой козёл? У тебя что, уже язык от страха заплетается?
– Нет, язык у меня в порядке. А про козла я от Ирки слышала, она его часто поминает… Ладно, давай свою пятку. Шептать не буду, а мазью смажу! У-у-у-у-у! Ты ноги когда в последний раз мыл?
– Откуда же я знаю, математикам-то не обучен! – Лютень лукаво улыбнулся и подмигнул Мике. Мирф отодвинулся подальше, всем своим видом пытаясь показать, что он сам по себе. Вот тоже нашлась парочка – эльфийка и деревенщина. Одна в полупрозрачном платье без рукавов, другой босиком и в тонкой рубахе. А ведь земля промёрзла насквозь, кусты и ветви деревьев покрыты серебристым инеем, а выдыхаемый воздух неизменно превращается в облачко пара.
А всего через два часа
Мирф зябко поёжился. Его трясло. То ли ночь выдалась на редкость холодная, то ли нервы отказывались сохранять спокойствие. Он вдруг понял, что совсем ничего не знает о цели испытания. В полночь войти в Пещеру, пролить кровь, выйти. И всё? Столько загадок, столько вопросов, столько сложностей… Как в такое время можно веселиться? Мирф посмотрел на непринуждённо болтающих Лютеня и Мику. Вздохнул. Перевёл взгляд на спящих в обнимку Адалию и Ирку. Вздохнул ещё раз. Две девушки рисковали попросту проспать Испытание. Но сердиться на них, точнее на одну из них, Мирф не мог. Просто не мог представить себе, как можно сердиться на неё…
Адалия, Ада… Было в ней что-то таинственное, неземное, нечеловеческое. Было бы очень прозаично назвать её совершенством, но тем не менее ничего более идеального Мирф в своей жизни ещё не видел. А сейчас, во сне, она была особенно красивой. Стройное тело, правильный овал лица, густые тёмно-рыжие волосы, переплетённые со светло-рыжими кудрями Ирки.
Ирка! Совершенно невзрачная девчонка, на всё имеющая своё личное мнение. Её понятия о чести и совести были старомодны, она ничего не умела делать лучше всех… Так почему же именно её в маленькой компании воспринимали как лидера, как истину в последней инстанции; почему шли за ней, куда бы она ни свернула? Почему, в конце концов, именно с ней Ада проводила большую часть своего бесценного времени? С ней, а не с ним!
Мирф вдруг поймал себя на мысли, что ревнует. Ревнует девушку к девушке? А почему бы и нет, сейчас в мирах всё возможно. Впрочем, повода заподозрить их в чём-то нетрадиционном пока не было. Лежат обнявшись? Так это ведь исключительно для тепла. Часто остаются наедине и о чём-то шепчутся? Ну, они же подруги, им положено. Тем более что обычно в их девичьих перешёптываниях принимает участие и Мика. Хотя, вот это уже необычно. Что общего нашли две цивилизованные девушки и одна дикая эльфийская воительница. И какой идиот первым поведал обществу о том, что эльфы – утончённые создания, любители музыки и поэзии. Да, Мика любила музыку. Но от её пения в лесу вяли последние осенние цветы и даже Лютень затыкал уши. В жизни у этого остроухого существа были две основные цели – поесть и подраться. И вот тут-то Лютень охотно составлял ей кампанию.
Мирф вздохнул в третий раз и бегло глянул на небо. Луна уже почти подобралась к верхушке одинокой сосны, стоящей над входом в пещеру. Близилась полночь.
– Хруста-а-аль!!! – гаркнула Мика.
Ирка открыла глаза и сдула с лица волосы Ады. Почему всегда хрусталь? Почему не стеклопластик или титановое покрытие? Нет, каждое утро надо начинать с этого треклятого хрусталя. Утро? Но если утро, то почему тогда так темно? Девушка помотала головой. Воспоминания приходили медленно и урывками. Но приходили-таки, и это обнадёживало.