Последнее кино

Дашков Андрей Георгиевич

Пациент скривился, будто принял горькое лекарство, но тем не менее устремился к источнику звука, возжаждав встретить хотя бы одну ЖИВУЮ душу. Своя собственная почему-то уже не вызывала интереса и успела порядком поднадоесть.

Это был каменный дом с цоколем из необработанного камня. Крутая наружная лестница вела в подвал. Из подземной глотки доносился усталый рев. Пациент погрузился на глубину человеческого роста и наткнулся в темноте на металлическую дверь. Ее поверхность едва ощутимо вибрировала.

Когда он открыл

дверь, его чуть не сдуло с порога музыкальным ураганом. Ему показалось, что в оба уха кто-то заколотил пробки, а прямо в физиономию пыхтит огромный кабан. И тут, словно снизойдя к его проблемам, звук стал намного тише.

Интуиция подсказывала пациенту, что он очутился в магазине. Продавца он разглядел не сразу. Тот терялся на фоне ярких цветных плакатов с бесполыми персонажами, среди невероятного количества размалеванных квадратиков и сверкающих дисков. Над застекленной витриной висел лозунг: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино».

За прилавком торчал человечек с зачесанной набок дегенеративной челкой и мазком черных усиков под носом. На рукаве коричневой рубашки имелась повязка с черным паучком на белом фоне. У паучка были переломаны все восемь лапок. На продавце был также галстук, добавлявший ему солидности. Человечек показался пациенту смутно знакомым.

– Что надо? – спросил продавец без всякой приветливости в голосе. Соскучившимся по живой душе он не выглядел.

Пациенту было трудно сформулировать свои потребности вот так сразу.

– Простите… э-э-э… как вас? – осмелился он спросить. Проклятая интеллигентность мешала легкому и быстрому сближению с аборигенами. В данном случае абориген явно начал нервничать.

– Зови меня просто Адик, – бросил продавец и раздраженно потряс головой. Челка свесилась на один глаз и мешала парню смотреть, но он и не подумал убрать волосы. В результате игры света и тени в его глазу засиял зловещий красный огонек.

– Простите, Адик, но у меня нет денег. – Отправляясь в последний путь, пациент, конечно, не рассчитывал, что по дороге придется платить.

– А на кой хрен мне твои деньги? – задал Адик вполне резонный вопрос. «И правда», – подумал пациент. Странный это был магазин. Может, и не магазин вовсе?

Солидный парень в галстуке потерял к посетителю всякий интерес, повернулся спиной и покрутил какую-то рукоятку. «Кабан» снова взревел, а потом завизжал, будто его долго пытали и наконец неумело прирезали.

– Кто это? – испуганно спросил пациент. Он не думал, что Адик его услышит, но у того, наверное, был чрезвычайно тонкий слух. Продавец убрал звук и посмотрел на клиента с презрением.

– Бон Скотт, – буркнул он потом и зевнул, показав плохие зубы с хорошими пломбами.

«Вот уж действительно скот!» – подумал пациент, а вслух сказал:

– Я, пожалуй, возьму.

– Сколько? – Адик сразу оживился и дернул головой, отбрасывая челку со лба.

– Десять, – ляпнул

пациент наугад. Он понятия не имел, о чем идет речь, но ему очень уж хотелось освоиться здесь, почувствовать себя бывалым и равным. Странный порыв, если вдуматься!

– Начиная с пятидесяти – скидка, – предупредил продавец.

– Тогда давайте пятьдесят два.

– Выбирай. – Адик сунул руку под прилавок, достал и подтолкнул к пациенту длинную картонную коробку. Пустую. В течение нескольких секунд тот тупо глядел на дно коробки. Затем сопоставил ее размеры с размерами товара. Понял, что становится осторожным – сначала думает, потом говорит. Или не говорит. После того как немного подумаешь, всякая охота тарахтеть почему-то пропадает.

Пациент начал складывать в коробку лазерные диски и видеокассеты. Высококачественные картинки произвели на него определенное впечатление. Они были объемными и без надписей, а также неуловимо менялись, полностью соответствуя шизофренической атмосфере этого странного «путешествия». Те лица и фигуры, что угадывались на них, принадлежали явно деклассированным элементам.

Дисков набралось изрядно. Пациент не представлял, что будет делать со всем этим барахлом. Адик наблюдал за ним с иронической миной, будто перезрелый провизор за девственницей, выбирающей презерватив. Видимо, сразу угадал в посетителе дилетанта.

Пациент уже засовывал в плотно набитую коробку последний диск, когда продавец вышел из-за прилавка и ткнул пальцем в витрину:

– Для ускоренного разложения масс рекомендую вот это.

Пациент не собирался никого разлагать, справедливо считая, что скоро начнет разлагаться сам, но на всякий случай взглянул в рекомендованном направлении.

Указанный леденец был завернут в такую красивую упаковку, что его немедленно захотелось попробовать. Сногсшибательная девка распахивала свои розовые лепестки навстречу нескромному взгляду пациента (или любого другого доверчивого олуха), и в таинственном темном космосе ее вагины сияли звездной пылью маленькие золотые буковки: «Серия «Классики и современники». Гиганты техно. Кавер-версии и ремиксы».

Пациент послушно взял диск и не без труда впихнул его в коробку. Адику видней. Он выглядел компетентным.

Затем продавец лично отобрал еще несколько наименований с так называемой «русской» витрины. Пациенту хватило одного взгляда. Наткнувшись на словосочетания типа «Сектор газа» или «Девочкин кал», он решил: а какая, собственно, разница? После этого он уже не читал и складывал поверх отобранного все подряд. Закончив, вопросительно посмотрел на продавца.

Тот сказал «поздравляю с удачной покупкой!» и достал из-под прилавка никелированное приспособление, которое выглядело… опасно. Еще в больнице у пациента выработался нюх на подобные штуки. На первый взгляд, какой-то гибрид щипчиков для ногтей и чесночницы, но явно ни то и ни другое.