Последнее королевство

Корнуэлл Бернард

Прибыло последнее обещанное Альфредом серебро, датчане отпустили юных заложников, включая мерсийских близнецов, и вернулись в Лунден. Рагнар выкопал горшок с останками младшего сына и перенес на «Летучий змей».

– Отвезу его домой, – сказал он, – похороню среди своих. В тот год мы не смогли уйти на север. Уже наступила осень, когда мы добрались до Лундена, и пришлось пережидать зиму. Только весной три корабля Рагнара вышли из Темеза и двинулись на север.

Мне тогда почти исполнилось шестнадцать, я рос быстро и был на голову выше большинства мужчин.

Рагнар

приставил меня к рулевому веслу. Он научил меня вести судно, научил предчувствовать удар волны и порывы ветра, научил вовремя убирать весло, не дав кораблю сменить курс. Я научился легко прикасаться к веслу, хотя сперва корабль пьяно болтался, когда я слишком сильно налегал на кормило. Со временем я стал понимать желания судна, полюбил идущую из глубины дрожь, с которой стройный драккар набирал полную скорость.

– Я сделаю тебя вторым сыном, – сказал Рагнар по дороге домой.

Я не знал, что ответить.

– Я всегда буду больше любить моего первенца, – продолжал он, имея в виду Рагнара Младшего, – но ты все равно будешь мне сыном.

– Мне бы этого хотелось, – неловко произнес я, глядя на далекий берег, вдоль которого рассыпались коричневатые пятнышки парусов – то были рыбачьи лодки с наших кораблей. – Это большая честь, – добавил я.

– Утред Рагнарсон, – попробовал Рагнар на вкус сочетание имен.

Должно быть, ему понравилось – он улыбнулся, но потом снова вспомнил о Рорике, и на его глаза навернулись слезы. Рагнар уставился на пустынное море на востоке.

В ту ночь мы сделали стоянку в устье Хамбера.

А спустя два дня вернулись в Эофервик.

Королевский замок отремонтировали, и теперь на высоких окнах были новые ставни, а крышу покрывала свежая золотистая солома. Старые стены римской кладки выскоблили, выковыряв лишайник из швов между камнями. Перед воротами стояли стражники и, когда Рагнар захотел войти, коротко велели подождать. Я подумал, сейчас он примется махать мечом, но не успел он впасть в неистовство, как появился Кьяртан.

– Лорд Рагнар, – кисло приветствовал он.

– С каких это пор датчане ждут под воротами? – спросил Рагнар.

– С тех пор, как я так приказал, – вызывающе ответил Кьяртан.

Он выглядел так же солидно, как замок. На Кьяртане был плащ на темном медвежьем меху, высокие сапоги, кольчужная рубаха и красный кожаный ремень, а на руках – почти столько же браслетов, сколько у Рагнара.

– Никто не может войти без моего разрешения, – продолжал Кьяртан, – но, разумеется, ярлу Рагнару здесь рады.

Он отошел в сторону, чтобы дать Рагнару, мне и троим воинам пройти в большой зал, где пять лет назад мой дядя пытался меня выкупить.

– Вижу, английский щенок все еще при тебе, – сказал Кьяртан, посмотрев на меня.

– Конечно, видишь, раз у тебя есть глаза, – небрежно ответил Рагнар. – Король здесь?

– Он дает аудиенции только тем, кто заранее договорился о встрече, – сказал Кьяртан.

Рагнар вздохнул и развернулся к своему бывшему рулевому.

– Ну что ты кусаешься, как вошь? – сказал он. – Если хочешь, Кьяртан, можем

разложить ореховые прутья и поговорить как мужчина с мужчиной. А если не хочешь, приведи сюда короля, потому что я собираюсь расспросить его кое о чем.

Кьяртан насупился, но решил, что биться с Рагнаром в ограниченном ореховыми ветками пространстве не стоит, поэтому вразвалку побрел в задние комнаты. Он заставил нас ждать довольно долго, но король Эгберт все-таки вышел в сопровождении шести стражников, среди которых был одноглазый Свен, казавшийся почти таким же преуспевающим, как отец, – огромный, как Кьяртан, почти такой же высокий, как я, с широкой грудью и мощными руками.

Эгберт заметно волновался, но изо всех сил старался держаться величественно. Рагнар поклонился ему и сказал, что до нас дошли слухи о волнениях в Нортумбрии и что Хальфдан отправил Рагнара на север пресечь беспорядки.

– Никаких волнений здесь нет, – ответил Эгберт, но таким испуганным голосом, будто готовился напустить в штаны.

– Беспорядки были в холмах, в глубине страны, – сообщил Кьяртан, – но с ними покончено.

Он провел рукой по мечу, показывая, как именно покончено.

Рагнар продолжал расспросы, но ничего толком не узнал. Несколько человек поднялись против датчан и устраивали засады на дорогах, ведущих к западному побережью, но разбойников выследили и перебили – вот и все, что рассказал Кьяртан.

– В Нортумбрии спокойно, – завершил он, – так что можете вернуться к Хальфдану и снова покорять Уэссекс.

Рагнар пропустил мимо ушей последнюю колкость.

– Я отправлюсь домой, – сказал он, – похороню сына и буду жить-поживать.

Свен держал руку на эфесе меча, недобро глядя на меня единственным глазом, но, несмотря на его явную враждебность по отношению ко мне и враждебность Кьяртана по отношению к Рагнару, было видно, что здесь все в порядке, поэтому мы ушли.

Суда вытащили на берег, серебро, привезенное из Редингума, разделили между командами, а потом мы вернулись домой с останками Рорика.

Сигрид, узнав новость, завыла. Она рвала на себе одежду и волосы и кричала, другие женщины присоединились к ее плачу. На вершину ближайшего холма двинулась процессия, и там погребли горшок с останками Рорика. После похорон Рагнар остался стоять на вершине, глядя на холмы, на плывущие по небу белые облака.

Остаток года мы провели дома. Нужно было сеять, косить, жать и молоть. Мы делали сыры и сбивали масло. Купцы и путешественники привозили новости, но из Уэссекса ничего не было слышно. Там все еще правил Альфред, все еще длилось перемирие, и королевство продолжало существовать – последнее королевство Англии. Иногда Рагнар заговаривал о том, чтобы туда вернуться и добыть мечом еще больше богатств, но, кажется, боевой задор оставил его тем летом. Он отправил весточку в Ирландию, предлагая старшему сыну вернуться домой, но не было уверенности, что сообщение дойдет до Рагнара Младшего. В тот год он так и не приехал. А еще Рагнар задумывался о судьбе дочери, Тайры.