Последнее место, которое создал Бог
Шрифт:
Сначала я решил проникнуть в домик, осторожно подкрался к нему с задней стороны и вошел через черный ход. Но все мои меры предосторожности не имели смысла. Дом оказался пуст. Тут обнаружилась еще одна загадка. В моей комнате я не нашел никаких следов пребывания Джоанны Мартин. Судя по тому, что ни одну из кроватей не застилали, и Менни наверняка не возвращался сюда жить.
А в старой комнате Хэннаха творилось нечто невообразимое. Здесь воняло как в сортире, и по всем признакам она именно в этих целях и использовалась.
Мне стало плохо, я быстренько убрался оттуда и направился в Ландро, держа ружье на сгибе левой руки.
А город жил по-старому. Будто я шел вот так же много раз до этого: те же безнадежные лица на верандах, те же оборванные, вшивые дети, играющие под домами. Время плетется по кругу, нет ни начала, ни конца, и я могу идти так же вечно...
Из этого беспокойного настроения меня вывели звуки бьющегося стекла и женские вопли. Я находился на расстоянии десяти или пятнадцати ярдов от отеля. Потом сквозь окно оттуда вылетел стул.
Тут же распахнулась дверь, и я увидел Менни, который медленно пятился, стараясь выйти наружу. А за ним виднелся Хэннах, который стоял за стойкой бара и сжимал в руке горлышко разбитой бутылки.
Хэннах увидел меня первым, словно привидение предстало перед ним. Он просто остолбенел от удивления, разжал руку, и бутылка упала на пол.
Передо мной стоял уже совсем не тот человек, которого я узнал в тот день, когда потерпел аварию на своей "Веге". Это были просто обломки человека. Налитые кровью глаза, лицо, распухшее от пьянства, неописуемо мятый и залитый какой-то жидкостью костюм.
Менни посмотрел через плечо, и его глаза расширились.
— Боже правый на небесах! Что за видение? Мы думали, что вы уже умерли в болотах на Секо. Нам пришло сообщение из Манауса по радио прошлым вечером. Что случилось?
— Так круто повернулась моя судьба, вот что случилось. — Я поднялся по ступеням и подошел к нему. — Как долго он находится в таком состоянии?
— Пятнадцать или шестнадцать часов. Он просто хотел убить себя, как я полагаю. Сам себя осудил.
— И почему он так поступает?
— Вы и сами знаете так же, как и я, черт бы вас побрал.
— Ну ладно, спасибо вам за то, что хоть поговорили со мной. Вы настоящий друг в беде.
Он тут же ответил:
— Я до прошлой ночи так и не представлял что будет, когда он начнет неистовствовать. Во всяком случае, не знал наверняка. Но если бы и знал, что я мог поделать? Вы просто сошли с ума, что уехали тогда, помните? Могли бы многое изменить.
Хэннах во время нашего разговора стоял в дверях, тупо глядя на меня, будто ничего не понимая. И вдруг у него наступило какое-то просветление.
— Будь я проклят! Этот мальчик снова возник! Ну, и как там на острове Дьявола?
Я
От него воняло, как из раскрытой могилы. Это представляло собой какое-то полное разложение, гораздо более страшное, чем простое физическое загнивание. Я видел перед собой окончательно падшего человека.
Опустив ружье, я тихонько оттолкнул его:
— Почему бы вам не присесть, Сэм?
Он, спотыкаясь, подался назад, широко раскинув руки.
— Нет, вы только послушайте его! Этот мальчик хочет подставить под удар другую щеку! — Он неуверенно двинулся вдоль стойки бара, смахивая с нее на пол стаканы. — А я все-таки разделался с тобой, мой мальчик. Я и на самом деле хорошо разделался с тобой!
Фигуередо, нахмурившись, взглянул на меня.
— Никто не разделывался со мной, Сэм, я просто попался в ловушку, только и всего.
Мое замечание прошло мимо его ушей, и уж во всяком случае, оказалось совершенно бесполезным, потому что он и так разразился проклятиями в свой адрес без всякой помощи с моей стороны.
Он потянулся через стойку и схватил Фигуередо за отвороты пиджака:
— Ну, ты, послушай-ка! Отлично! Этот мальчик хотел удрать от меня, понимаешь? Бросить в беде. И поэтому я с ним как следует разделался. Он-то думал, что делает свой последний почтовый рейс, но я подсунул ему еще кое-что, из-за чего он загремел прямо на Мачадос. Ну не забавно ли, как ты считаешь?
— Очень забавно, сеньор. — Фигуередо осторожно пытался высвободиться от него.
Хэннах скользнул вдоль бара, стаканы опять посыпались на пол, а когда он достиг конца стойки, то просто ткнулся лицом вниз и затих.
Фигуередо обошел стойку и тяжко вздохнул:
— Да, дело дрянь! — Он обернулся и протянул мне руку. — Никто здесь не сожалел о происшедшем так, как я, сеньор Мэллори, но каким-то чудом вы остались живы, и это главное. Само собой, я сделаю подробный отчет в Манаус обо всем, и как можно скорее. Думаю, что власти тоже поторопятся изменить свое решение.
Казалось, что больше ничего уже не случится. Я опустился на колено возле Хэннаха и пощупал его пульс.
— Как он там? — встревоженно спросил Менни.
— Плохо. Он просто отравился алкоголем. Что до меня, так я дал бы ему чего-нибудь рвотного, сунул его в парилку и оставил бы там, пока не протрезвеет.
— Именно это мы и хотели сделать, когда он напал на нас, — объяснил Фигуередо. — Вы пришли в самый подходящий момент, мой друг.
— То есть?
Вместо ответа он зашел за бар, отыскал бутылку лучшего виски, "Белая лошадь", и налил мне.