Последнее начало
Шрифт:
Сибирская тайга, молча, смотрела на малоезжую дорогу, вклинившуюся тонкой змейкой меж двух сопок в непроходимый, как показалось сначала, урман. По ней упорно, не обращая внимания на многочисленные колдобины, пробирался старенький «козлик». Такие автомобильчики из-за последних достижений технократии можно было отыскать разве что в самой глубочайшей глубинке. Но, не смотря на раритетное состояние, «козлик» привычно урчал, отсчитывая таёжные километры.
На задних откидных боковых сиденьях примостились двое мужчин. Оба прилично одеты, но сразу видно было, что это не таёжники. Никакой таёжник не отправится в дорогу в кроссовках вместо сапог и вместо «энцефалитки»
Мужчины сидели молча, вслушиваясь в монотонные жалобы мотора. Лишь один раз меж ними вспыхнул попутный диалог.
— Тихо ты, потрох медвежий, — рыкнул на Макшерипа Ефрем, когда тот случайно либо ради шутки наступил иудею на ногу после очередного преодоления дорожной колдобины.
— У нас в Сибири не то, что у вас в Изра-э-ле, — ехидно прокартавил мулат. — У нас и на ногу наступят — мало не покажется. Иль не по вкусу овса откус-сать?
— Это ты сибиряк?! — заржал Ефрем, будто и вправду — конь объевшийся овсянки. — Ты же больше на дикого джигита рожей смахиваешь!
— Ага, — кивнул здоровяк. — Ещё какой сибиряк. Я в студенческие годы Рассеюшку от Коми до Каспия ногами промерил, а уж по Сибири-то меня столь разов таскало — не поверишь. И здесь на Сынташте был. Знаешь, что она в Иртыш впадает, а тот в студёные моря по Оби добирается?
— Это хорошие знания и поучения географии, — кивнул Ефрем, — только забыл ты выучить в путешествиях по Сибири, что речка Сынташта сначала в Тобол впадает, а уж потом…
— Что потом, что потом? — заворчал мулат. — Я не пургомёт какой-нибудь. Сказал, что был в Сибири, значит, так оно и есть!
— Ну, хватит вам, обормоты. К месту подбираемся, — оборвала их словоизвержения Валлиса, сидящая за рулём автомобиля, предназначенного разве что для официального «удара автопробегом по сибирскому бездорожью».
Молодцы тут же замолчали и уставились на тайгу, которая в местах этих была довольно густой и, может быть, непроходимой, только бродить по таёжным дебрям, в планы команды не входило.
Грейдер не обижал старинный российский вездеходик ухабами и колдобинами. По всему видать, в этих местах автомобили показываются довольно редко. Во всяком случае, сейчас. Может быть, один-два раза в день пролетит какое-нибудь колёсное существо, и опять дорога пуста. Малолюдье этих мест как нельзя устраивало команду. Валлиса прибавила газу, и вездеходик, взлетев на бугор, оказался перед довольно обширным безлесым пространством.
Окончательно безлесной огромную равнину назвать было нельзя, но и до таёжного понятия равнина явно не дотягивала. Слева, из-за лесистых холмов, в долину впадала бурная ворчливая речка. Это и была та самая Синташта, к которой ехала команда. Валлиса подогнала машину ближе к берегу, помощники её сразу вылезли и отправились за лапником. Нарубив вскорости по большой охапке, они вернулись и принялись засыпать вездеходик со всех сторон, превратив его в большой зелёный осенний сугроб. Валлиса молча, наблюдала за ними. Пока мужчины рубили лапник, она вытащила из багажника два увесистых мешка, которые лежали чуть в сторонке. После безоговорочного переодевания вся троица выглядела как армейский спецотряд в стандартной пятнистой форме. Да и мешки теперь ничем не отличались от своих хозяев.
— Значит так, — Валлиса решила провести отвальную инструкцию. — Мы спускаемся по берегу реки в долину.
— Кому нужны давно сгнившие кирпичи? — хмыкнул Ефрем.
— Разговорчики! — нахмурилась Валлиса. — Эту долину пытались затопить уже несколько раз до нашего рождения, до рождения наших мам и бабушек. Ясно? Значит, кому-то это нужно. А ещё кто-то, то есть руководство нашего исследовательского института, хочет этому помешать. Работу надо выполнить хорошо, нам за это платят. Вопросы есть?
— Отстроенную плотину мы взорвём запросто, кто нам помешает? — рассудительно заметил Ефрем. — Пластиту в этих двух мешках хватит, чтобы взорвать всё нагорье к чёртовой матери. Зачем было таинственность такую создавать?! Мы же не мальчики.
— Ну, ладно, не нам об этом судить. И не беги впереди паровоза, — перебила Ефремову воркотню девушка. — Если нам приказали одеть пероксинные бронежилеты, то эти места, я полагаю, не такие уж нелюдимые.
Боевая троица пустилась в дорогу. Идя цепочкой, каждый думал о своём, может быть, самом главном, может быть, о чём-то потустороннем.
…А почему не поразмышлять дорогой? Всё равно мысли разные ходьбе не мешают.
Оно, конечно, не мешают, только при спуске в долину ноги почему-то тяжелеть стали. Мистика!
Какая, к лешему, мистика! Пославшие нас предвидели это. Только молитесь, чтобы это была самая большая беда, чтоб ничего не случилось наиболее жуткого. Не верится что-то в жуткое.
Так здесь тихо, хорошо, вольготно. Уехать бы в такое место насовсем, построить маленький домик на берегу речки и взять в жёны такую же, как наша комиссарша.
Кто ж за тебя замуж пойдёт? Лучше одной и свободной, чем разрываться меж работой, мужем и домом.
Какая работа может быть в лесу? Здесь работать только для себя надо будет…
Вот такие мыслишки теплились в головах идущих, создавая меж собой смысловой винегрет. Но троица давно притёрлась, и освободившаяся от очередных соображений голова спокойно ловила мысли, идущего рядом. Во всяком случае, это было неплохо, так как в экстремальных ситуациях не всегда можно и нужно говорить.
Вдруг словно ветер пронёсся по оставшемуся позади лесному нагорью. Ухнул филин. Филин? Днём? Все трое живо насторожились, но ход не убавили. Скорее всего, походка каждого стала ещё пружинистей. Ветер сзади дунул ещё раз, но уже неуверенно, только чтобы отметиться. Скоро речка обогнула лесной пятачок, и перед глазами троицы встал холм, который они совсем недавно рассматривали сверху. Вблизи холм уже не казался таким же, как все остальные. Это был явно искусственный курган с винтовой дорогой от подножья к вершине. А река недалеко от кургана раздваивалась и узкой протокой окружала город с другой стороны. Так что сам он оказался на острове, и вёл к городу через протоку всего один мосток. Сразу за ним начинались какие-то постройки.
Если город древний, даже несказанно древний, как говорила комиссарша, тогда почему постройки в городе не развалились. Ведь там явно никто не живёт. А любой дом умирает без хозяина. Причём, дома виднелись и дальше, у дороги, взбирающейся по спирали к вершине. Ефрем, шедший впереди, обернулся, но Валлиса сразу сложила руки крестом на груди. Всё ясно, в город нельзя. А курган был такой безобидный и гостеприимный, что у обоих мужиков в голове появились мятежные мысли. Валлиса поняла это и вторично скрестила руки, только уже над головой.