Последнее новшество

Гаррисон Гарри

Некоторое время в округе судачили только о том, что могло приключиться с Хеннигеном. Одни полагали, что все произошло из-за того, что в Хеннигене скопилось слишком много горячего воздуха, другие, напротив, относили все за счет какого-то порошка, которым пользовалась его жена, известная тем, что пекла необыкновенно воздушные торты. И тех, и других мы оставили в неведении.

Школьный учитель — ходячая энциклопедия, — который знал о Гебридских островах и разных планетах больше, чем о пороге собственного дома, сообщил тем, кто склонен был его слушать, что Хенниген будет лететь по прямой до тех пор, пока не возвратится в ту точку, откуда стартовал.

Однако немногие поверили в мудрые предсказания учителя.

Прошли годы, и жена Хеннигена в один прекрасный день обнаружила у себя настойчивое стремление снова выйти замуж и потому обратилась в суд, чтобы в соответствии с законом ее мужа признали умершим. Но суд не в силах был ей помочь, поскольку судьи знали о том, умер Хенниген или жив, не больше, чем она сама.

Прошло еще некоторое время, и дело было почти забыто, как вдруг однажды вечером на заседании муниципалитета в том самом зале, откуда Хенниген когда-то вылетел, словно воздушный шар, под досками пола послышались удары и возня. Присутствовавшим пришлось обменяться мнениями по поводу того, что же происходит.

Кто-то вспомнил, как много лет назад школьный учитель предсказал, что Хенниген вернется на то самое место, откуда улетел, только с противоположной стороны. Некоторые придерживались мнения, что под полом возится Хенниген, другие настаивали на том, что там скребутся крысы. Обе фракции схватились не на шутку. В конце концов пришлось поставить вопрос на голосование: вскрыть пол или оставить все как есть?

Голоса разделились поровну, а председатель заявил, что вообще воздерживается от голосования, поскольку не желает изображать из себя Соломона, высказавшись в пользу либо Хеннигена, либо крыс. По его глубокому убеждению, если Хенниген замыслил вызвать свару — пусть сам ищет выход, это у него получится лучше, чем у любой крысы, а если виноваты крысы — так членам муниципалитета они осточертели еще во время заседания.

Рэй Рассел

Комната

Крейн проснулся от того, что мозг его, казалось, насквозь пронзил рекламный мотив “Пенящаяся зубная паста “Тингл”. Он догадался, что фирма “Тингл”, должно быть, перекупила у фирмы “Слипку” время ночных передач. Взглянув на репродуктор “Слипку”, встроенный в стену рядом с его подушкой, Крейн нахмурился. Потом бросил взгляд на потолок: на нем пока ничего не было. Должно быть, еще довольно рано, объяснил он сам себе. Когда же наконец на потолке словно нехотя замерцала реклама фирмы “Коффиц”, он опустил глаза и выбрался из постели. Он старался не глядеть на рекламу, напечатанную на простынях, наволочках, одеялах, на его халате и стельках его тапочек. Как только ноги Крейна коснулись пола — включился телевизор. Выключался он сам, автоматически, в десять вечера. Крейн мог по своему желанию свободно переключать программы, однако он не видел в этом никакого смысла.

Он зажег свет в ванной — и телепередача мгновенно переместилась туда. Он погасил свет и совершил свой первый утренний ритуал в потемках. Но для того чтобы побриться, ему требовалось электричество, и, как только он включил свет, телепередача в ванной возобновилась. Едва он начал бриться, как зеркало принялось мерцать каждые три секунды. Это не могло помешать ему бриться, однако Крейн поймал себя на том, что размышляет о разрекламированных добродетелях фирмы “Титанг”, с которой конкурировала “Коффиц”. Несколько мгновений спустя он уже читал на листках туалетной бумаги объявления дня: о безотказном слабительном,

действующем исключительно мягко, а также о болеутоляющем средстве “Стоп”, имевшем привкус кукурузного виски.

Крейн одевался, когда зазвонил телефон. Пусть себе звонит. Он знал, что стоит ему взять трубку, как он услышит: “Доброе утро! Вы уже ели “Краккеруни”? В них — множество протеина и…” Или как вариант: “Зачем ждать, когда пришлют призывную повестку? Поступайте на службу сейчас же, по своему усмотрению, и воспользуйтесь следующими льготами для добровольцев…” Или: “Погода действует на ваше самочувствие? Болезни коронарных сосудов сердца убивают четырех человек из пяти! Ранние симптомы болезни следующие…”

И в то же время Крейну могли звонить по неотложному личному делу. Он поднял трубку и сказал:

— Алло.

— Привет, — ответил вкрадчивый, с хрипотцой женский голос.

— Боб?

— Да.

— Боб Крейн?

— Да. Кто говорит?

— Меня зовут Джуди. Я знаю вас, но вы меня не знаете. Появлялось ли у вас в последнее время ощущение какой-то тупости, словно вы не в своей тарелке?

Он положил трубку. Этот звонок заставил его принять решение. Он достал скомканную бумажку из ящика письменного стола На узкой полоске был записан адрес. До сих пор Крейн колебался, следовало ли ему добиваться осуществления задуманного. Но теперь он почувствовал себя уверенно. Он вышел из дома и остановил такси.

В спинке переднего сиденья тотчас вспыхнул экран, и Крейн поймал себя на том, что смотрит передачу “Сок “О-Вестен” на завтрак”. Он развернул газету, оставленную предыдущим пассажиром. Крейн не стал задерживать взгляд на напечатанной в четыре краски рекламе фирмы “Глиттеринк” с ее двусмысленными гомосексуалистскими, садистскими, мазохистскими, кровосмесительными и эротическими символами, по попытался сконцентрировать внимание на колонке новостей о начале новой правительственной программы жилищного строительства, однако его попытки игнорировать рекламу “Бриз-Деодоранта”, напечатанную желтым шрифтом по белому полю, оказались безуспешными. Тем временем такси достигло места назначения. Крейн расплатился с шофером, сунув ему банкнот, на одной стороне которого был изображен Авраам Линкольн, а на другой — нагая купающаяся женщина с куском мыла “Смути”.

Крейн вошел в каркасный дом, выглядевший довольно убого, отыскал нужную дверь и нажал на кнопку звонка. Было слышно, как в квартире задребезжал старомодный электрический звонок, а не модный колокольчик, отзванивающий мотивчики вроде “Иит-Миит”, “Джетфлай” или “Криспи-кола”.

Дверь открыла неряшливого вида женщина, которая подозрительно оглядела посетителя и спросила:

— Ну?

— Я… хм… миссис Ферман? Ваш адрес дал мне мой друг Билл Сиверс. Насколько мне известно, — понизил он голос, — вы сдаете комнаты.

— Убирайтесь вон! Хотите, чтобы у меня были неприятности? Я порядочная гражданка…

— Я заплачу, заплачу. У меня хорошая работа. Я…

— Сколько?

— Двести долларов. Это вдвое больше того, что я плачу за квартиру в новом доме.

— Входите.

Женщина закрыла за ним дверь на замок, потом на засов и цепочку.

— Сдается только комната, — сказала хозяйка. — Туалет и душ — в том конце прихожей, помимо вас ими будут пользоваться еще двое жильцов. Мусор выносите сами. Зимой обогревайтесь как знаете. Если нужна горячая вода, гоните еще полсотни. В комнатах готовить не разрешается. Никаких гостей. Плата за три месяца вперед, наличными.