Последнее обещание, которое ты дала

Эванс ЛДжей

Мне доставило бы огромное удовольствие отнять её у него. Как он забрал у меня Наталию.

Я заберу её. И ребёнка тоже.

Они придут на гала-вечер, потому что она увидит в этом возможность пробраться в мой логово. Рыскать. Подглядывать. Пытаться меня уничтожить.

Она думает, что у неё есть преимущество. Что она охотница.

Это возбуждало меня, заводило и пробуждало голод не только к мести.

Я позволю ей прийти. Позволю ей выслеживать.

А потом покажу всем, что значит настоящая охота.

Глава 28

Райдер

После

того как она дала мне мельком увидеть настоящую женщину за маской, Джиа почти сбежала с кухни, и я позволил ей это, хотя жаждал, чтобы она осталась. Интересно, многие ли вообще знали, что она пыталась отдать кому-то своё сердце. Что его отбросили с ещё большей жестокостью, чем Рэйвен поступила с моим. Потому что, прочитав письма Рэйвен, я, по крайней мере, понял, что она не собиралась обмануть меня, как я думал долгие годы.

То, что пережила Джиа, было холоднее — и поступки Киарана, и её собственные в ответ.

Я не винил её. Если бы мне тогда попалась Рэйвен, я бы без зазрения совести сдал её властям.

Но теперь, когда я видел параллели и различия между её жизнью и моей, я словно терял опору.

Поэтому вместо того чтобы последовать за Джиа и показать ей, как сильно можно любить человека, я отступил. Сосредоточился на дочери.

Мэддокс привёз Адди домой незадолго до ужина, и она выглядела тихой и задумчивой. Совсем не такой, как днём, когда мы играли в снегу. Я изо всех сил пытался её развеселить, пока готовил бургеры и салат. Джиа и Энрике поужинали с нами, а потом вернулись к своим делам — он на дежурство, а она заперлась в гостевой комнате, занимаясь тем, чем всегда занималась, стуча по клавишам своего ноутбука.

Мы с Адди посмотрели телевизор, а потом я уложил её в постель.

Зайдя в её комнату, я заметил, как она тут же посмотрела на прикроватный столик, где оставила рюкзак. Когда поняла, что его нет, я ожидал вопросов, но она промолчала. Это сжало мне сердце, но я не стал настаивать — не хотел её расстраивать. Потому что я был именно тем трусом, каким меня называла Сэди несколько дней назад.

Когда Адди забралась под одеяло, мне захотелось отвлечь её, поэтому я спросил, можно ли почитать ей перед сном. Она немного поколебалась, а потом кивнула. Я сел рядом, опершись спиной о изголовье кровати, и начал читать, пусть и не с теми голосами, которыми так мастерски пользовался Мэддокс, но это был я — я сидел рядом с дочерью и проводил с ней это время.

Когда книга о драконах, достаточно храбрых, чтобы спасти вселенную, была дочитана, я понял, что пора признаться. Я встретился с ней взглядом и сказал, что рюкзак был испорчен во время протечки воды — именно так родители объяснили мой внезапный отъезд с ранчо.

— Я куплю тебе новый. Какого цвета ты хочешь?

Она смотрела на меня несколько секунд, будто зная, что я вру. В её глазах появилась грусть, которую я ненавидел, и слеза, которую она быстро смахнула. Потом она просто пожала плечами.

Каково это — потерять всё, что ты знал и любил? Кроме проклятого Нинтендо,

который теперь был вещдоком, и нескольких вещей, у Адди не осталось ничего из её прежней жизни. Её вырвали из её кокона и заставили начать всё заново.

— Если когда-нибудь захочешь поговорить… — я проглотил тот постоянный ком в горле. — О маме, о прошлой жизни, о чём угодно… ты знаешь, что можешь, да? Может, у меня не всегда найдутся ответы или я не смогу облегчить твою боль, но я могу слушать. Я могу быть рядом.

Слёзы снова покатились по её щекам, и вдруг она бросилась ко мне, обхватив руками. Я крепко её прижал, провёл ладонью по спине и попытался заключить нас обоих в то неожиданное, захлёстывающее чувство любви, которое переполняло меня.

Постепенно она перестала плакать, её дыхание выровнялось, и я понял, что она уснула. Я ещё долго сидел так, наслаждаясь тем, что она здесь, рядом. Моя дочь жива. Она здесь. Я мог упустить первые семь лет её жизни, но впереди у нас было целое будущее. Я буду любить её. Я сделаю так, чтобы она знала — её хотят, её ценят, её обожают.

Когда шея начала затекать, мне пришлось пошевелиться. Я осторожно уложил её обратно и натянул одеяло до самого подбородка. Она даже не открыла глаз. А осознание того, что она чувствовала себя рядом со мной настолько в безопасности, что смогла уснуть на моих руках, наполнило меня гордостью, которой я не испытывал никогда раньше. Даже когда спасал ранчо.

Адди была самым невероятным маленьким человеком, которого я когда-либо встречал. Чертовски храброй.

Я поцеловал её в лоб и вышел из комнаты с сердцем, полным смешанных эмоций.

По всему дому уже горел только приглушённый свет, и именно поэтому я сразу заметил слабое свечение из-под двери Джиа — она всё ещё не спала. Мне хотелось постучать и спросить, как она. Хотелось подхватить её на руки, унести в свою спальню и дать нам обоим передышку, в которой мы так нуждались.

Но вместо этого я повернулся и пошёл к себе. Лёг в постель, где вкус её губ преследовал меня даже в снах.

? ? ?

В следующие три дня наша жизнь вошла в рутину. По утрам мы ехали на ранчо, за нами незаметно следила команда офицеров. После пережитого стресса из-за взлома и наших подозрений по поводу родственных связей Адди с Ловато, единственной причиной, по которой я мог оставить её заниматься с Рианной в доме, было осознание, что за ними присматривают. И даже тогда я проверял их чаще, чем следовало.

Когда Джиа не несла охрану, она сидела в офисе ранчо, роясь в интернете в поисках информации о Рэйвен и картеле. Энрике и несколько заместителей моего брата занимались остальной частью охраны, патрулируя периметр, пока я работал с отцом, Шоном и Рамоном над двумя домиками.

Не зная о дополнительных мерах безопасности, Адди с каждым днём становилась немного более открытой. Больше всего она оживлялась, когда рядом была Мила, но временами и со мной разговаривала целыми предложениями. Теперь она спала в своей кровати, а не на полу или полке. И хотя я заменил её рюкзак на ярко-фиолетовый, она не стала загружать его вещами и больше не носила его с собой, будто готовилась в любой момент сбежать.