Последнее оружие
Шрифт:
– Я, кажется, начинаю жалеть о Джорджтауне, – заметил Алек.
– Можешь взять машину и возвращаться.
Вместо ответа Алек закурил сигарету и огляделся.
– Похоже, сегодня подцепить девицу не удастся.
– В цели нашей поездки это не входит.
– А хоть когда-нибудь это входило в твои цели, Натан?
– Один раз.
– И как ее звали?
– Мелани.
– Получилось?
– Она стала моей женой.
Пыльный состав появился на десять минут раньше времени, указанного в расписании. Пассажиры расселись по полупустым купе, пропавших потом и дизельным топливом. Усталый локомотив с шумом и грохотом тащил
– Так ты женат? – спросил Алек.
– Вдовец.
– Какая она была?
– Мелани творила добро, словно хотела отблагодарить природу за все, что та ей подарила.
– У тебя есть ее фотография?
– В моем компьютере.
– Покажешь мне?
– При одном условии.
– Каком?
– Если еще будешь жив.
В Приштину они прибыли в полночь.
177
В «Новотеле» им удалось восстановить силы после пятнадцатичасовой поездки в машине и двухчасовой – в поезде, который привез их в Приштину. Позавтракав на скорую руку, Натан и Алек отправились в штаб-квартиру ООН. На улицах царило оживление, на террасах кафе было полно людей, витрины зазывали покупателей. Но впечатление о том, что перед вами обычный европейский город, рассеивалось, стоило только обратить внимание на выщербленный асфальт, заделанные картоном дыры вместо окон, колючую проволоку, призванную разделить сербов и албанцев, обилие военных, мешки с песком и рогатки, преграждающие путь в особо опасные кварталы, красно-белые автомобили полиции ООН, завывающие на проезжей части. Они добрались до здания, в котором располагалась миссия Объединенных Наций в Косове. Оно охранялось английскими солдатами косовских сил НАТО, потому что Приштина находилась в британском секторе провинции Косово. Натан протянул стоящему на посту офицеру свой фальшивый паспорт.
– У меня важное сообщение для капитана Фута. Я уполномоченный Гордона Райлера, директора Департамента боевых действий по поддержанию мира штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке.
Военный отправился звонить.
– Капитан Фут отстранен от должности, – сообщил он, вернувшись. – Он больше не работает в миссии Объединенных Наций. Я могу вас направить к офицеру, который его заменил.
– Я должен передать сообщение лично капитану Футу.
– Сожалею, но помочь ничем не могу.
– Вы можете дать мне его адрес.
Офицер снова ушел звонить и вернулся с клочком бумаги. Натан поблагодарил его и отправился в квартал неподалеку.
Человеку, открывшему им дверь, было лет пятьдесят – осунувшийся, с офицерской выправкой и мрачным взглядом. В руке он сжимал пистолет. Натан произнес имя Гордона Райлера, словно пароль:
– Последний раз я разговаривал с ним дней десять назад, это было на одном из островов Китайского моря. Он назвал мне одиннадцать имен,
Фут впустил их в дом. Самая большая комната была одновременно гостиной и кабинетом. На железном столе, расположенном между двух окон, царил беспорядок: топографические карты, телефон, ноутбук, развороченные папки. Натан вдохнул необычный запах – смесь табака, жасмина, иланг-иланга. Чувствовалось, что здесь живет женщина.
– Я не совсем понял, кто вы, – сказал капитан.
– Я единственный, кто обеспокоен судьбой ай-ка.
Фут опустил пистолет, закурил, пригласил их сесть на диван семидесятых годов, а сам устроился в потертом кожаном кресле.
– Вы не один.
– Что с ними стало?
– Я дорого заплатил, чтобы это узнать.
– Вы лишились должности, Зекир Хаджай – жизни.
– И все без толку.
– Ну и не жалуйтесь.
– Я просто хочу, чтобы вы оценили важность информации, которую я собираюсь вам предоставить. Зекир Хаджай, вышеупомянутый мафиозный главарь, специализировался на продаже дорогих автомобилей и секс-рабынь в возрасте от двенадцати до двадцати пяти лет. Он был связан с организацией, которую недавно разгромили в Македонии.
– Это я знаю.
– Эта организация подбирала девушек, учила их покорности и отсылала на Восток. Хаджай как раз и занимался дрессировкой. Его методика была проста: ожоги электрический ток, ампутация. Того, кто продолжал сопротивляться, выбрасывали из окна. Понимаете, почему мне трудно было вести себя с ним вежливо?
– Я вас не осуждаю. Тем более что как раз собираюсь воспользоваться сведениями, которые вы получили от него под пытками. Вы знаете, что стало с ай-ка, да или нет?
– Те, кто перенес условия перевозки, все еще живы.
– Где они?
– Заперты в одном из полутора десятков борделей в Македонии.
– Это все, что вы от него узнали?
– Хаджай занимался только их укрощением, ко всему остальному отношения не имел. Только для того, чтобы получить эту информацию, мне пришлось забыть, что передо мной – человек.
У Натана в голове вертелась фамилия, которая могла стать недостающим кусочком головоломки.
– Вы знаете некоего Барсова?
– Нет.
– Он был подручным Владимира Коченка, главаря русской мафии, активно участвовал в похищении многих ай-ка Это психически больной тип, который оставил за собой кучу следов. Выполняя задание, он изнасиловал и убил по меньшей мере двух женщин. У Барсова была ломка. Вероятно, обязанности, которые он выполнял в лагере или борделе, позволяли ему удовлетворять свои сексуальные потребности. Идеальный инструмент для укрощения проституток. После того как операция по похищению девушек была завершена, его отослали домой. Потом он дрался в Армии освобождения Косова и был отправлен в психиатрическую лечебницу. Месяц назад он вернулся домой в компании Башкима Раци, еще одного члена организации Зекира Хаджая. Можно ли сузить поле поиска, учитывая все эти обстоятельства?
– Вы говорите, что он лечился в психиатрической клинике?
– Да.
– Дехан Страмов тоже. В Уросеваке.
– Кто это?
– Глава организации. Возможно, он встречал Барсова среди психов и нанял его, прежде чем того выпустили из психушки?
– Уросевак?
– Это километрах в пятидесяти к югу от Приштины. Зачастую отчеты психиатров гораздо подробнее, чем полицейские протоколы. Возможно, из них удастся что-нибудь узнать.
– Поедем туда, – сказал Натан.