Последнее предложение

Барышева Мария Александровна

— Малый, тебя кто надоумил меня разыгрывать?! — он встряхнул его еще раз. — Говори, или я тебя так выдеру — неделю сидеть не сможешь! Чьи это шуточки?!

Малыш вытаращился на него во все глаза, сморщился и его рот расползся во все стороны. Он вздохнул, набирая воздух для грандиозного рева, и Роман поспешно отпустил его. Ребенок — это уже было плохо, но плачущий ребенок — это во много раз хуже.

— Извини, ну, извини… — он неумело огладил плечи мальчишки, прижал пальцы к его мокрым губам и тут же убрал, машинально вытерев их

о штанину. — Я больше не буду, но и ты не шути, понял? А теперь говори правду — где твоя мать?

— На лю…

— Мальчик, — Роман приложил кончик указательного пальца к его носу, — дядя Рома терпеливый до поры, до времени, но если ты будешь с дядей Ромой шутить, то дядя Рома сильно разозлится. Давай еще раз.

— Только теперь она на полу-у-у, — проныл Денис, скосив глаза на палец Савицкого.

— Кто на полу? Мать?

— Лю-у-устра! А в потолке крючок… и там провода… много проводов… и она висит… и на лице волосы… — мальчишка начал размеренно икать, и Роман опустил руку, ошеломленно глядя на него. — Я хотел на улицу… но она ничего не говорит… и я ушел. С ней скучно. Зачем она туда залезла, а?

Роман встал, схватил стакан со стола и протянул ему.

— На, выпей-ка, — он отвернулся, и его взгляд уткнулся в трубку радиотелефона, лежащую на столе.

Врет пацан, конечно же врет. Кто-то его подучил… сам бы вряд ли такое измыслил — слишком мал… Черт, ну и ситуация!

— Ей, наверное, там холодно, — сказал за его спиной детский голос, потом послышалось продолжительное бульканье. — Она совсем голая.

Роман протянул руку к телефону, выругался вполголоса и отдернул ее. Посмотрел в окно.

Даже, если это и правда, что ты сделаешь, что?

Я тут давно…

Савицкий, это не твое дело!

— Вот что… — неуверенно произнес он, — ты знаешь свой телефон?

Ответ мальчишки был именно таким, какого он и ожидал.

— Нет.

— Хре… ладно, сейчас, — Роман нервно провел ладонью по лицу, — сейчас я позво… нет, сейчас мы пойдем и проверим, и если ты мне наврал…

— Пойдем! — Денис поставил стакан и обрадовано спрыгнул со стула. — А ты мне потом почитаешь?

— Еще как, — хмуро ответил Савицкий, быстрыми шагами идя в прихожую. Пока он завязывал шнурки ботинок, мальчишка стянул с тумбочки свою тетрадь и теперь вовсю крутил ручку нижнего замка, то открывая его, то закрывая. Роман схватил ключи и, не надевая куртку, распахнул дверь и выскочил на площадку. Денис замешкался в прихожей, разглядывая календарь с мчащимся по пустынной трассе роскошным «феррари», и Роман выдернул его из квартиры за плечо. На почти неуловимое мгновение ему захотелось юркнуть обратно в квартиру, оставив пацана на площадке вместе с его проблемами, тетрадкой и придуманной голой мамашей, висящей на люстре, после чего он зло хлопнул дверью.

На улице Денис сразу же начал ныть:

— Дядя Рома, я не могу так быстро!..

Роман чертыхнулся, подхватил его и сунул под подмышку, после чего

почти побежал через двор к соседнему дому, хотя не имел ни малейшего намерения не только бежать, а и вообще туда идти. Но что-то заставляло его, может, те холодные лапки, щекотнувшие недавно его затылок. Пацан, конечно же, все выдумал, но все равно Роману было сильно не по себе. Не каждый день к тебе приходят маленькие мальчики и сообщают, что их мама висит на люстре. Он перехватил Дениса чуть пониже, чтоб его свисающие ноги не колотили его по бедру, и спросил на ходу:

— Почему ты пришел именно к моей квартире?

— Не знаю, — почти весело ответил малыш, явно довольный тем, что его несут. — А ты можешь бегом?

«Ремнем! — с наслаждением подумал Роман, снова перехватывая сползающего мальчишку — тот оказался очень легким, но ноша была непривычной и неудобной. — Со всего размаха! Чушь это все, что детей нельзя пороть!»

— Туда, — сообщил Денис, вытягивая руку в направлении первого подъезда. — Только она тебе все равно не откроет.

Роман ничего не ответил и влетел в подъезд, чуть не столкнувшись с выходящей полной женщиной, которая испуганно ахнула и воскликнула:

— Да смотреть же!.. чуть не убил!.. господи!..

Роман, не слушая ее, взбежал по лестнице, поставил мальчишку перед красно-коричневой дверью с золотистой цифрой «4» и вонзил палец в пуговку звонка, огласив гулкий подъезд громким пронзительным дребезгом, напомнившем ему старый будильник школьных годов, который сметал с постели не хуже урагана. Он звонил почти десять секунд, потом опустил руку, слушая, как последняя трель звонка затихает где-то в недрах квартиры. Трель угасла — и все, тишина — ни звука, ни движения за дверью. Роман наклонился к двери, напряженно прислушиваясь, потом, прищурившись, посмотрел в дверной глазок, мутный, словно бельмо слепца. Мальчишка рядом с ним монотонно шмыгал носом.

— Ну, я же сказал! — победно заявил он, когда Роман отодвинулся и грохнул в дверь кулаком, а потом подергал ее туда-сюда. — Она не откроет.

— Просто никого нет дома, — раздраженно сказал Роман — не столько ему, сколько самому себе. — Вот и все.

Собственно, это действительно было все. Пусть изобретательный мальчишка сидит тут и ждет, а он, Роман, пойдет домой. Вообще не нужно было сюда приходить. Пацан бы и сам дошел спокойно — пройти от одного дома до другого — дело нехитрое и для четырехлетнего.

— Она дома, — Денис посмотрел на него каким-то удивительно взрослым взглядом, и по затылку Романа отчего-то вновь заелозили холодные щекочущие лапки. У четырехлетних мальчишек не бывает, не должно быть таких взглядов. Словно ребенок, выйдя из квартиры, что-то вынес из нее в своих глазах, и это что-то…

— Я тебе покажу, — Денис схватил его за рукав рубашки и потянул к выходу из подъезда. — Ты можешь залезть на окно. Я тебе покажу, какое. Скажешь ей, чтобы она спустилась и открыла дверь.