Последнее пророчество

Мариани Скотт

— Попробую поискать ваше снадобье.

Алекс вышла из комнаты. Зои потянулась за ней. Райли внимательно посмотрел на Бена.

— А вы, мистер, сдается мне, малость заблудились. На обычного путешественника не похожи.

— Вы не ошиблись.

— Тут сегодня вертолет пролетал. Вроде как ищут кого-то. Уж не вас ли, часом?

Бен промолчал.

Райли хитро ухмыльнулся.

— Уж я-то знаю, кто на них летает. Признаться, не люблю фэбээровцев.

— Эти из ЦРУ, — негромко ответил Бен. — И вы правы, они ищут нас.

—

Насчет этого, сынок, не тревожься. Я так мыслю, что коли б ты хотел меня ограбить, то уже давно б так и сделал. Я твоих дел не знаю и расспрашивать не буду. Чем меньше знаешь, тем меньше расскажешь. А о человеке не слова говорят, а дела. — Райли хмыкнул. — Тот хрен в вертолете, когда увидел, что я лежу, спустился пониже, а потом улетел. Только ручкой помахал. Если б не вы, я б так и валялся. А до утра б не дотянул. Так что если придется сторону выбирать, на его я точно не стану.

Алекс вернулась с банкой, наполненной какой-то зеленоватой мазью.

— Точно, окопник, — заключил Бен после недолгого исследования образца. — Это поможет. — Он помазал лодыжку снадобьем, положил на распухшее место подушку и аккуратно примотал ее к ноге полоской бинта. — Придется вам немного отдохнуть.

Старик покачал головой.

— Ты и сам не больно-то хорошо выглядишь. Я огнестрельные раны видел, так что знаю.

На Бена вдруг снова накатила слабость. Губы у старика шевелились, но голос пропал, и в ушах только гудело раскатистое эхо. Комната завертелась; он увидел испуганные глаза Алекс, услышал вроде бы ее крик и грохнулся на пол.

48

Он то приходил в сознание, то снова погружался в беспамятство. Долгие, казавшиеся бесконечностью, периоды темноты прерывались короткими промежутками просветления, возвращения в реальный мир. Он смутно сознавал, как в одно из этих возвращений, положив руку на плечо Алекс, поднимался по ступенькам. Потом была какая-то комната. Кровать. Чистые, хрустящие простыни. Кровь на чем-то белом. Заботливо склонившаяся Алекс — в больших глазах тревога и внимание. Он снова ушел в темноту.

Бен открыл глаза. По половицам деревянного пола в незнакомой комнате осторожно крались красноватые лучики рассвета. Он моргнул и попытался оторвать голову от подушки. На плече — свежая повязка. Рана болела, но как-то по-другому.

Он дотронулся до шеи — шнурка с кольцом не было.

Бен огляделся. Большая, в традиционном, без претензий, духе спальня. В отличие от комнат внизу, здесь было чисто и прибрано, как будто комнатой давно или даже никогда не пользовались. Сам он лежал на широкой металлической кровати, застеленной стеганым покрывалом. В углу стоял умывальник, на деревянном кресле-качалке около кровати — чистые, аккуратно сложенные джинсы и голубая джинсовая рубашка. Сверху — кожаный шнурок с золотым обручальным кольцом.

Алекс лежала рядом, поперек кровати. Спутанные темные волосы разметались по покрывалу, правая

рука покоилась на его ногах. Наверное, она сидела какое-то время, охраняя его покой, а потом, сморенная усталостью, прилегла на минутку да и уснула.

Алекс пошевелилась, открыла глаза и сразу посмотрела на него. Качество это, свойственное животным и тренированным солдатам, позволяет человеку мгновенно, без промежуточной стадии, переходить от сна к состоянию полной готовности. Она не зевала, не терла заспанные глаза, а улыбнулась и тут же села. Вместо шерстяного джемпера на ней была клетчатая мужская рубашка на размер больше нужного и завязанная в узелок на поясе.

— С возвращением в мир живых.

— Это ты сделала?

Она кивнула.

— Да. Резать пришлось глубоко, но рана чистая. Кость не задета. Пуля немного сплющилась, но не раскололась. Вышла целехонькая.

Алекс протянула руку к прикроватному столику, нащупала оловянную кружку, тряхнула и протянула ему. На донышке перекатывалась пуля. Такая маленькая и безобидная.

— Ты спасла мне жизнь. Уже во второй раз. За мной должок.

Алекс забрала кружку и пощупала его лоб. Пальцы у нее были прохладные, и ощущение от прикосновения осталось приятное.

— Температура еще есть. Тебе нужно отдохнуть.

Бен откинулся на подушку.

— Отсюда нужно уходить.

— Не сегодня и не завтра. Райли говорит, что мы можем оставаться, сколько захотим.

— Как он?

— Спит. У него все будет хорошо. — Она улыбнулась. — Он, похоже, думает, что мы с тобой — пара.

— Где Зои?

— У нее комната внизу. Она очень устала. Ты бы с ней полегче.

— Я бы ее убил.

— Ей плохо.

— Поделом.

Она провела ладонью по лбу, убрала упавшие ему на глаза волосы. За окном быстро светлело. Где-то заржали лошади, потом залаяла собака.

— Мне пора, надо присмотреть за лошадьми. Райли еще полежит пару дней.

— Подожди. Побудь еще немного.

Она снова улыбнулась.

— Ладно.

С минуту оба молчали.

— Тебе, наверное, снились кошмары, — сказала Алекс. — Прошлой ночью. Ты бредил.

— Вот как?

Она кивнула.

— Да. Разговаривал во сне.

Он промолчал.

— Ты говорил с Богом.

— Думаю, мне особенно нечего Ему сказать.

— Ты просил прощения. Мне показалось, для тебя это очень важно. Что случилось? Что такого ты сделал, за что ищешь прощения?

Он отвернулся.

— Я хочу помочь.

Бен глянул на нее через плечо.

— Почему?

— Не знаю. Просто хочу. — Она пожала плечами. — У меня такое чувство, будто я узнала тебя. Я раздела тебя и уложила в постель. Ковырялась в твоем плече, доставая чертову пулю. Измазалась твоей кровью. Зашивала рану. Обмывала. А потом сидела полночи и вытирала твой пот. Почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе с чем-то еще? Что плохого в том, чтобы выговориться?