Последнее пророчество
Шрифт:
Он подошел к Хуану, всем своим видом демонстрируя подобострастность. Шея его была изогнута, а голова опущена так низко, что почти болталась между прижатыми к груди руками. Их не связывали никакие личные отношения — только работа во имя веры в Господа и его детища, «Дела». От секретаря пахло сыростью и чем-то прогорклым. Ноздри Хуана задрожали.
— Что вам угодно, брат Октавиус?
— Важное известие пришло к нам из Ватикана, ваше преосвященство. Через каналы прелата Рима.
— Слушаю.
— Обнаружено тело Марсиаля Масиэля. Его убили.
Изумление
— Мы не станем молиться о нем, — отрезал Хуан, который в этот момент думал уже о том, кто займет место лидера «Легиона».
Беспокойство добавило морщин на его лице.
— Нам следует радоваться этой потере, — высказал свое мнение секретарь.
— Нет, я опасаюсь худшего. Принесите мне досье на Антонио Маркеса.
— Тень? Вы думаете, власть перейдет к нему?
— Разве не его недавно принимал у себя Бенедикт XVI?
— Да, именно так. Он назвался Франсиско Кальдероном. Странно, что он взял вашу фамилию, не так ли?
— Сейчас не время шутить, Октавиус. Досье, живо!
Глава 31
Два монаха прижимают ее тело к земле. Отец обматывает ее бедра колючей металлической проволокой. С демоническим выражением лица он позорит ее и требует, чтобы она стала членом «Дела». Он затягивает проволоку. Металлические шипы впиваются в ее плоть. Она должна искупить свои грехи…
Инесс проснулась и закричала, увидев склонившегося над ней индейца. На одно лишь мгновение, пока она не вспомнила, где находится, ей почудилось, что этот человек пришел, чтобы убить ее.
— Что вам надо?
Голос Михаэля, хижина, служившая лазаретом, шаманы…
— Мне приснился плохой сон.
— Мы попросим Аттику его истолковать.
— Нет-нет, не нужно, я знаю его смысл.
— Как хотите. Вашему другу стало легче.
Инесс поняла, что именно изменилось. Индейцы перестали петь. Ее охватила радость. Она увидела ошеломленного Мишеля в окружении туземцев, он пытался понять, что делает здесь, почему он голый и весь в засохшей грязи. Наконец он вспомнил, что был укушен отвратительным насекомым, вспомнил, как боль распространялась по телу. Когда он посмотрел на Инесс, в его взгляде читалось недоверие.
— Значит, я не умер, — прошептал он.
Инесс подошла к нему и крепко обняла.
— Как я рада!
— Я тоже, — сказал Михаэль, который возник ниоткуда и протянул ему руку. — Меня зовут Хосе.
— Так это он? — спросил Мишель тихо.
Этого было достаточно, чтобы Михаэль насторожился.
— Что вы хотите этим сказать?
— Простите, мне нужно кое-что вам объяснить, — сказала Инесс.
— Так объясняйте
— Наедине, если будете так любезны. Мишель — всего лишь мой проводник. Он не знает, что привело меня сюда.
— Идите за мной.
Михаэль привел ее к пироге. Попросил сесть в лодку и несколькими сильными гребками вогнал ее в сердце тумана, поднимавшегося от реки. Крокодил, не шевелясь, плыл в зеленоватой воде. Они были далеко от берега, никто не мог услышать их разговор. Инесс видела, что светлые глаза Михаэля горят нехорошим огнем.
— Я вам не враг, — сказала она.
— Можете это доказать?
— Меня прислал орден Божественного спасения. Отец Иероним попросил разыскать вас.
Реакция Михаэля выдала его чувства, но заговорил он насмешливо:
— Отец Иероним? Я думал, он уже умер. С чего бы ему вспоминать обо мне после стольких лет… Он отказался от меня! Да, «отказался» — правильное слово. Когда у меня закончились деньги, оказалось, что панамским иезуитам нет до меня дела! Да что там панамским! Мои братья, которые в свое время потребовали, чтобы я уехал из страны, дабы не провоцировать конфликт с «Легионом Христа» и «Opus Dei», отказались от меня. Как вы думаете, стану ли я радоваться, узнав, что мой руководитель вдруг вспомнил обо мне? Нет, мадемуазель. И почему они послали вас, женщину, в этот ад?
— Потому что я — лучший кандидат для выполнения такого задания. И не вызвала бы подозрений у наших врагов. Я принадлежу к конгрегации Сестер-служительниц Святого Духа и служу интересам ордена Божественного спасения, но сегодня я сомневаюсь в своем выборе.
— Вы монахиня.
— Да, меня зовут сестра Инесс. В миру — Александра. Но прошу вас, называйте меня Каролин. Нужно все время быть начеку.
Теперь он смотрел на нее по-другому. С симпатией. Несмотря на то что ее появление не доставило ему радости. Он отказался от своего прошлого. И вот эта монахиня, кстати, красивая, заставила его вспомнить. Промелькнула мысль, что отец Иероним может принудить его вернуться. Нет, такое могло разве что присниться в кошмарном сне. Он не чувствовал в себе сил вернуться в лоно Церкви, вырваться из этого экваториального оцепенения. Однако то ли чувство религиозного долга, то ли присущая ему некогда гордость от осознания своей принадлежности к элите ватиканских исследователей, гордость человека, трудившегося ради блага двух пап, заставила его спросить:
— И чего от меня хотят?
— Я мало что знаю. Моя задача — доставить вас во Францию.
— Во Францию! Вы шутите, сестра!
— Нет, отче. Вы представляете для них огромную ценность.
— Огромную ценность? Я? Но я не вижу, чем мог бы их теперь заинтересовать. Я на четверть века отстал от современных исследователей. Я даже не умею пользоваться компьютером!
В голосе его чувствовалась фальшь. Он не умел врать. Инесс видела, что он растерян. И ей хотелось помочь ему. В душе ее зарождалось смутное чувство к этому человеку. Она ощущала боль, которую он пережил, оставшись в одиночестве. Они во многом были похожи.