Последнее сияние света
Шрифт:
— Откуда ты взял этот бред?
— Если считать, что это бред, то и таких, как ты, можно назвать психически больными людьми. До недавнего времени люди не верили в сверхъспособности, сейчас же они стали частью повседневной жизни.
— Разумеется, ведь именно твоя организация, по сути, создала нас.
— Нет. — Сергей покачал головой. — Ситуация обстоит гораздо сложнее, чтобы ее так быстро понять. Скажу пока одно: существуют люди, которые с рождения владели некими способностями. И ты являешься одним из них. И да, я был в курсе твоего элементарного телекинеза, однако не был достаточно уверен в том, стоит ли он хоть какого-то внимания. Та сыворотка, от которой гибли дети твоего возраста, являлась
— И как давно ты собирался мне об этом рассказать?
— Если честно… — директор запнулся. — Я рассказывал тебе об этом уже пару раз, но результат был плачевен…
— И ты…
— Стирал тебе память. Ты доходил до той стадии, что мог снести все здание, да и, к тому же, открыл в себе пару новых способностей, о которых я благополучно умолчал.
— Погоди, сейчас ты назвал меня чуть ли не высшим существом, а потом заявляешь, что лишил меня силы? Ты серьезно не способен видеть дальше своего носа? Или тебе просто нравится играть с моим сознанием?
— Я делал это из лучших побуждений, пусть ты сейчас этого и не хочешь понимать. К тому же, я соврал Зигмунду и Артему касательно твоей новой силы.
— О чем ты?
— Твоя левитация является отдельным даром, никак не связанным с телекинезом. На данный момент ты являешься единственным известным нам представителем, кто владеет более одной способностью.
— Хорошо, во время одной из истерик я научился летать, а во время второй что тогда?
— Я не могу тебе сказать.
— Не можешь? — удивился Ники.
— Не хочу. — уточнил директор. — Если даже после того, как тебе стерли память, ты научился летать, то и эта способность у тебя появится. Просто нужно время, чтобы твое тело было готово ее не просто принять, но и использовать весь ее функционал. Но мы ушли от темы…
— Так, хорошо. — парень покрутил пальцами у висков, пытаясь осознать услышанное. — Если у меня появилась левитация, с ней и телекинез, значит я — фундаментал разума? — неуверенно уточнил Ники. Хорон кивнул.
— Именно так. После множества исследований я понял, что Аристарх — фундаментал тьмы. Он единственный, кто когда-либо подчинял тень, даже такие редкие дары, как у Антона или Тихона, проявляются гораздо чаще, чем этот. Более того, это является не просто тенью, это нечто более… Темное, я бы сказал, как ни странно это не звучит. Мы полагали, что его сила идеальна в разведке, но после того случая я понял, что в глубине его души таится нечто более страшное, что мы можем себе представить.
— И зачем я ему? Насколько я знаю, противостояние всегда было между светом и тьмой, разум никак не участвовал в этой битве.
— Потому что разум до конца держит нейтралитет. Ты как никто другой должен прекрасно понимать, что одно не может существовать без другого. Даже во тьме всегда будет частичка света, и наоборот. Разум же имеет и то, и другое, ровно пятьдесят на пятьдесят.
— И разум в итоге должен рано или поздно выбрать сторону.
— Именно. И, в зависимости от выбора разума, строится дальнейшее будущее. Тьма не всегда означает апокалипсис и полный хаос, как и свет — абсолютный покой и умиротворение. Однако именно он в итоге решает, как все дальше будет.
— А если уничтожить разум?
— Тогда начнется хаос. Вечное противостояние света и тьмы, пока разум не возродится.
— Значит, Аристарх
— Скорее всего, он будет склонять тебя на свою сторону. Однако это только часть беды.
— В смысле?
— Мы так и не нашли третьего фундаментала.
— Как?
— Он до сих пор себя не проявлял. Им может оказаться кто угодно.
— Я должен предупредить остальных… — парень вскочил и направился в сторону лифта.
— Я уже отправил за ними отряд. — остановил его Хорон.
— Тех идиотов, которых я встретил в лифте?
— Почему идиотов?
— Потому что ты не удосужился им преподать элементарные правила этикета. — огрызнулся парень. — Хотя чему мне удивлять, прости господи!
— В любом случае…
— Я иду за ними. — Ники посмотрел на мужчину. — И не пытайся меня остановить.
— Дело твое. — Сергей поднял руки. — Но прошу, не переборщи.
Артем и Зигмунд сидели на террасе и пили травяной чай, приготовленный Ли. Особо тем для разговора не было, и каждый из них думал о своем. Ли тем временем продолжал возиться с растениями. За эти несколько недель он испытал больше чувств, чем за последний год.
Ли всегда отличался терпением. Если у него что-то не получалось, он старался понять свои ошибки и исправить их, в отличие от большинства, которые разрушали свои павильоны.
В детстве они с Ники часто смеялись над тем, что фраза взрослых о рождении детей в капусте полностью подтверждалась существованием Ли. Парень был невероятно талантлив, его растения были настолько мощны, что разрушали бетонные стены за несколько минут. Когда Хорон решил, что это довольно полезная для миссий способность, он приступил к обучению парня боевой технике. Первое время Ли честно старался, однако, по непонятной ему причине, способность переставала действовать, будто чувствовала, что ее хотят использовать во имя зла. После множества исследований Хорон, чтобы скрыть свое полное непонимание логики Ли, скинул на парня всю ответственность, заявив, что способность не проявляется по одной единственной причине: Ли подсознательно ставит барьер, который не дает силе выходить наружу. В тот день все легионеры считали Ли слабаком, они не понимали, почему он до сих пор среди них. И каждый день, проходя к павильону, парень ощущал презрительные взгляды своих сородичей. Казалось, что его ненавидят все. Все, кроме Ники. Телекинетик оказался единственным, кто решил открыто противостоять обществу ради его защиты, и Ли это оценил по достоинству. Он обещал себе, что однажды поможет другу, несмотря ни на что. И сейчас он это делает, не обращая внимания на то, то его жизни тоже грозит опасность.
— Удивительная способность. — произнес Зигмунд. — Поразительно, столько растений, и, главное, так гармонично их выстроить…
— У него определенно талант к этому. — согласно кивнул Артем и сделал глоток чая. — Интересно, почему его оставили в покое?
— Ники имел некую власть над Хороном. Это я понял еще тогда, в первый день.
— Откуда?
— Это видно. Хорон носится с ним, несмотря ни на что. Ники фактически предал его своим побегом, а директор предупредил о таящейся опасности… Тебе не кажется это странным?
— Он же особенный, по-моему, это обычное поведение администрации.
— Мне кажется, дело здесь совершенно в другом. — Зигмунд вздохнул. — Такое ощущение, что ему предстоит пережить еще очень много огорчений.
— Это нормально. Все переживают удары в своей жизни. — пожал плечами Артем. — Всем очевидно, что Хорон не будет жить вечно.
— Кроме Ники.
— Ты слишком плохого о нем мнения. Он очень умен, знает о нас больше, чем мы сами. Я не думаю, что он верит в вечную защиту директора.