Последнее сражение. Воспоминания немецкого летчика-истребителя. 1943-1945
Шрифт:
Наконец, он произнес эти слова. Это было единственное, что он действительно хотел сказать, и все мы знали это. В них была причина его визита. Его лицо было белым, как его мундир, Геринг поднял голову и уставился прямо на нас.
Я не мог сдержаться и прошептал: «Удачи вам, господа».
Никто не шевелился. Можно было бы услышать падение булавки. Мы все говорили сами себе: «Если не случится чуда, если не произойдет радикальных перемен, с нами со всеми покончено».
Зиги бросил ремарку: «Прощайте, парни. Прощай, фатерланд». Я думаю, что его, должно быть, слышали все. Я испугался за него. Геринг поднялся, свита последовала его примеру. Они, наверное, уже знали эту речь наизусть, поскольку, вероятно, слышали, как он произносил ее перед большим числом других истребительных групп. Комендант аэродрома проревел: «Смирно!»
Герман тяжело ступая направился к двери.
В
– Продолжайте сбрасывать свои подвесные баки при приближении к врагу, как делали это раньше. Но он (Геринг) прав в одном – вы должны сбивать большее число «ящиков». Наша статистика прискорбная. Обломков тех, кого вы собьете, всегда будет достаточно, чтобы сделать новые баки, если мы будет испытывать нехватку в них.
Пожав плечами, он больше ничего не сказал.
Час спустя «Юнкерс» улетел. Немедленно начался гвалт.
– Вы видели? Ни один из них не носит никаких наград. Герман без своего «пасьянса», Галланд без своих дубовых листьев с бриллиантами. Герман носит только старый кайзеровский Железный крест [80] . Какая речь, парни! Теперь я могу понять, почему Адольф велел ему носить награды [81] .
Шум был потрясающий.
Ясно, что тот «Москито» так и не был сбит. Но Герман никогда не узнал об этом.
80
Он был учреждению марта 1813 г. королем Пруссии Фридрихом Вильгельмом III. Железный крест был боевой наградой, и награждение им проводилось только с началом боевых действий, при этом на нем был выбит год начала этой войны. Когда во время Второй мировой войны к награждению Железным крестом представлялись военнослужащие, уже получившие Железный крест в ходе Первой мировой войны, то они получали лишь специальный значок с указанием года начала новой войны, служивший дополнением к «старому» кресту.
81
В 1943 г. на одном из совещаний Геринг обвинил Галланда и командиров истребительных эскадр в том, что они якобы совершенно необоснованно представляют своих пилотов к награждению Рыцарскими крестами и что это все сплошное надувательство. Галланд, не выдержав такого оскорбления, встал и громко заявил, что полностью верит своим людям, и, сорвав свой Рыцарский крест с бриллиантами, бросил его на стол прямо перед Герингом. Позднее Геринг принес личные извинения Галланду, но, несмотря на это, тот еще в течение полугода принципиально не надевал Рыцарский крест. В конце концов это заметил Гитлер и поинтересовался у своего адъютанта, почему Галланд не носит наград.
Глава 5. Туман над долиной По
Наша группа выполнила несколько вылетов на перехват соединений вражеских бомбардировщиков. Потери были не слишком многочисленными, но и число самолетов, сбитых нами, не увеличивалось. Речь Геринга приносила свои плоды. Никто не говорил об этом, но впечатление, которое она оставила, не могло так легко стереться из нашей памяти.
Me-109 продолжали производиться максимально быстрыми темпами. Иногда нам казалось, что сбрасываемые бомбы никогда не смогут выстроить дамбу на пути потока новых машин, которые поступали из подземных сборочных цехов. Летные школы продолжали выпускать новые партии молодых пилотов и направлять их в группы. Как когда-то в 1940 г., в ходе Битвы за Англию, теперь в 1943 г. Германия снова участвовала в воздушном сражении. Хотя до кульминации было еще далеко, после возвращения из каждого вылета каждый говорил сам себе: «Это, конечно, был самый ожесточенный бой, в котором я когда-либо участвовал. Ничего более худшего уже никогда не сможет произойти».
Первоначально союзники посылали на Германию соединения всего из 500 самолетов. Теперь их численность достигала 1000 самолетов. Позднее появились эскадры, включавшие 2000 бомбардировщиков, сопровождаемых дальними истребителями [82] . День за днем, ночь за ночью, в течение целой недели они выбирали в качестве цели один и тот же город, одни и те же военные объекты: нефтеперегонные заводы, Берлин или Пенемюнде [83] . Истребительные
82
Имеется в виду общая численность всех самолетов, участвовавших в налете, – бомбардировщиков и прикрывавших их истребителей.
83
Пенемюнде – городок в северной части Узедома, около входа в пролив Пене, отделяющий остров от побережья Германии. Около него располагался исследовательский центр, в котором велась разработка немецкой ракетной техники.
84
Калабрия – название южной провинции Италии с административным центром в Катандзаро.
В один из дней в Нойбиберг пришло следующее сообщение: «2-я группа должна возвратиться в Италию».
Командир послал за мной.
– Хенн, вы возглавите арьергард. Присоединитесь к нам позже.
Какой подарок фортуны! Я получил разрешение остаться в Мюнхене, в то время как большая часть группы с максимальной быстротой отправлялась в Италию. Мне приказали собрать пилотов, рассеянных по всей Германии, и ждать, пока их машины не отремонтируют. Когда это будет сделано, мы должны будем вылететь в Лавариано [85] . Это был декабрь 1943 г. Я предупредил отсутствующих пилотов по телефону и проводил досуг, наслаждаясь отсрочкой, которую Провидение подарило мне.
85
Аэродром Лавариано расположен в 11 км южнее Удине.
Остальные мои товарищи по группе – приблизительно двадцать человек – приземлились на аэродроме Лавариано, около Удине. Каждый день я получал телеграмму. Она неизменно была одного и того же содержания: «Когда вы прибудете?»
Моим неизменным ответом было: «Погодные условия неблагоприятные. Взлет невозможен».
Однажды, когда погода улучшилась, я послал следующую телеграмму: «Здесь прекрасная погода. Как у вас?»
Ответ гласил: «Погода отвратительная. Долина По закрыта туманом. Ждите».
Я ждал.
Каждый раз, когда мы были готовы вылететь из Мюнхена, из Лавариано сообщали нам, что приземление невозможно, и наоборот. Никто сильно не беспокоился, так как приближалось Рождество. Собрав свою группу, я обратился к ней со следующей речью:
– Послушайте, мои мальчики. Те из вас, кто живет в Мюнхене и поблизости от него, получают отпуск. Вы можете оставаться дома до тех пор, пока продолжается плохая погода. Но есть одно условие: вы не должны ничего говорить о том, что мы собираемся в Лавариано. Оставьте мне свои номера телефонов, чтобы я мог связаться с вами, когда будет необходимо. Если небо прояснится, вы должны прыгнуть в поезд и отправиться в Мюнхен. В этом случае мы вылетим приблизительно в полдень.
Была вспышка радости. Меня завалили обещаниями. Скоро я остался один. Странная вещь, даже жители Берлина внезапно обнаружили, что имеют баварских предков.
Я имел в своем распоряжении шофера, дюжину механиков, десяток самолетов, а в своей личной жизни – невесту, которая звонила мне каждый день. Мне все осточертело. Почему я должен был давать другим отпуск, а сам быть привязанным к своему посту? Мы уже не участвовали здесь в боевых вылетах, поскольку теоретически, как предполагалось, должны были быть в Италии.
Несмотря на все, день за днем один и тот же женский голос спрашивал меня по телефону:
– Что происходит, Петер? Ты приедешь на Рождество, или мне отправить твой подарок тебе по почте, чтобы ты мог взять его с собой?
– Чего ты ждешь, чтобы я ответил? Я не отвечаю за погоду. Кто знает, возможно, через час я буду пролетать над Альпами. Или еще проведу здесь две недели.
Я был словно птица в клетке. Моя последняя штатская рождественская елка была в 1938 г. Я только что сдал свои выпускные экзамены. С того времени уже миновал мой двадцать третий день рождения, и у меня появилась довольно привлекательная белокурая девушка. Еще раз небо продемонстрировало благосклонность ко мне. В сочельник я упаковал свой чемодан и тихо ускользнул. Единственный, кто имел номер моего телефона, был комендант аэродрома.