Последнее убежище
Шрифт:
— Слушай, Эрик. — Клин решил разбавить рутину разговором. — Ты не в курсе что эти парни говорили про тарелку супа на день?
— Еду получаем раз в день. Сначала одна смена, потом вторая. О приеме пищи сообщит сирена. Три коротких сигнала для первой смены, и три длинных для второй.
— Как можно жить на тарелку супа? — Клинт непонимающе посмотрел на мужчину рядом.
— Так и живем последние месяца два наверно. — тот пожал плечами. — Так уж вышло что два хранилища, которые удалось вскрыть закончились быстрее чем нужно. Каждый ел и просил добавки. А потом
— Ну судя по его ряхе у него нет проблем с едой. Он то точно кушает хорошо и много.
— Кто мы такие чтобы его осуждать? — Эрик налегал на рычаг и говорил, не сбивая дыхания, похоже такая работа для него стала привычкой.
— Кто мы? — Клинт повысил тон. — Мы люди! И в чем проблема вскрыть дверь в какое-то хранилище для еды? Это же не Форт-Нокс. Всего то пару ударов и вуаля.
— Там двери из стали толщиной пару дюймов. Открывалась раньше по распознаванию сетчатки глаза. Вот только возникла одна проблема. Ни одного ученного что был здесь не осталась, по этому двери остались закрыты. Инженер Председателя смог открыть два хранилища. Я уже говорил вроде. А потом открывать уже было не чем. Вот и сидим два месяца на минимальном пайке.
— А что будет, когда и этот паек закончиться?
— Не думаю что тебе хочется думать об этом. Это только добавит грусти и ты решишь, что лучше сбежать из этого места. И тогда Председатель тебя накажет.
— Он здесь у вас и судья и палач? — Клинт скорчил недовольную гримасу.
— Он делает то считает нужным. Мы живем по его правилам. И если мы готовы высказать свое мнение. Настоящее мнение. Тогда получаем наказание. Это может быть двойная смена на насосе. А могут и применить стазис.
— А это еще что за хрень?
— Такой прибор. — казалось, что Эрик вообще не выдыхается. — Он заставляет нервную систему ускорять восприятие окружающего, за счет этого секунда растягиваются в часы. Ты живешь быстрее в обычное время.
— Примерно понял. — Клинт убрал одну из рук с рычага чтобы вытереть пот со лба, но напарник тут же покачал головой намекая на непрофессионализм. — А наказание то в чем? Ты за секунду умираешь со скуки?
— Нет. Вот представь, что тебя ударили по яйцам. Сколько тебе понадобиться времени чтобы прийти в себя?
— Минуты три четыре.
— А теперь представь, что для окружающих прошло три минуты. А для тебя три часа. То есть твой организм думает, что эта боль длится три часа.
— Это и правда жестоко. Ты когда ни будь подвергался такому?
— Однажды. — Эрик тяжело вздохнул. — Решил высказать свое мнение по поводу разделения пищи. Мне назначили одну единицу стазиса. Я получил удар молотком по пальцу. По ощущениям прошло пол дня. Хотя, когда я вышел из стазиса они еще не перестали смеяться.
— А вы не думали установить свой порядок?
— Это первое что мы попытались сделать. Тридцать восемь трупов вынесли из коридора у хранилища продуктов.
— Жесть. — Клинт на секунду задумался. — А почему ты так просто мне об этом рассказываешь? Тебя же по головке не погладят если Председатель узнает,
— А что если меня специально подослали к тебе чтобы выяснить какой у тебя настрой на будущее? — Эрик ехидно улыбнулся.
— В таком случае я в полной заднице. — Клинт прикусил язык, чувствуя как сердце свалилось в район живота.
— Вот и думай кому и что можно говорить. — Эрик продолжал качать рычаг улыбаясь. — Я могу говорить такие вещи потому что все свыклись что меня уже нет. В их глазах я призрак. Да я был одним из тех, кто бился с советом, но меня сломали и теперь я с тобой на насосе, а вечером буду ждать очередной порции супа. Съем его и лягу спать. А завтра все повториться опять. И послезавтра. Так до тех пор, пока не умру.
— Звучит крайне оптимистично. — Клинт растянулся в улыбке, от сердца немного отлегло. — Сколько нам еще мослать эту хрень?
— Сейчас… — худощавый мужчина бросил взгляд на старинные голографические часы на дальней стене. — Полтора часа.
— Ну тогда у нас будет немного времени для перекуса. — парень бросил рычаг и полез в штанину.
— Ты чего это? А ну взял и продолжил качать? Хочешь, чтобы нас тут затопило?
— Да успокойся ты. — Клинт достал шоколадку и отвернул синюю обертку. Шоколад покрылся тонким слоем белого налета и выглядел не особо презентабельно. Но как утверждал его напарник — это был чуть ли не самый дорогой товар в этом мире.
— Ты же не собираешься его есть сейчас? — Эрик разволновался словно ребенок перед ответом учителю. — Это кощунство!
— Это шоколад! — Клинт отломил кусочек и насильно запихнул его в рот мужчине. — Его едят.
— Идиот! — процедил тот и закатил глаза от удовольствия.
— Вот и я говорю. — парень завернул оставшийся шоколад и бросил в штанину. Плитка скользнула вдоль ноги и застряла у голени.
Двое мужчин продолжили качать. Насос слегка поскрипывал с каждым нажатием и очередной глоток воды убегал по трубе сквозь стену. Клинт взглянул на блаженное лицо Эрика и расхохотался. Так искренне и громко что сам удивился как не оглох от собственного смеха. Мужчина стоящий рядом прищурив глаза смотрел на соседа и довольно улыбался. Одними губами он вновь произнес: «Идиот». И оба расхохотались, падая на рычаг всем телом и получая от него удар в грудь на подъеме. Хохот разносился по всей комнате и уносился сквозь двери, поднимаясь к люку и всем коридорам человеческого муравейника.
— О, Господи! Какой же ты идиот парень! — Эрик едва стоял на ногах от смеха.
— Да что мне, молится теперь на эту шоколадку? — Клинт вытирал слезы рукой.
— Именно! Да ты мог купить за один кусочек пару порций супа. А за тот кусман что запихнул мне в рот получить ласки от трех лучших женщин этой общины. При чем мужья бы сами пинками выгнали их из комнаты к тебе, надеясь, что они на губах принесут хотя бы вкус этого сокровища.
— К черту! Я хочу, чтобы у тебя сегодня был небольшой праздник. Я смотрю у вас тут полнейшая задница. Так пусть я буду тем, кто сбросил в твой рот манну небесную. Наслаждайся сын мой!