Последнее воплощение
Шрифт:
Граф, спотыкаясь и поскальзываясь, взбежал по лестнице на второй этаж. Девушка преследовала его по пятам, постепенно сокращая дистанцию. Эрдаван Гамилианский, конечно же, чувствовал, что неумолимая смерть его скоро настигнет, но панический ужас перед «злым духом» был так велик, что он даже не сделал попытки обернуться и попробовать себя защитить.
Комета не собиралась устраивать дуэль с графом или каким-то иным образом проявлять благородство. Эрдаван распахнул одну из дверей, но запереть ее за собой уже не успел. Девушка изо всех сил ударила секирой по двери и в щепки разнесла тонкие узорчатые
— Вот и все… — девушка поставила секиру на пол лезвием вниз и оперлась на древко.
Даже сквозь стены трактира Комета слышала голоса сотен людей, которые окружали здание. Она осторожно выглянула в окно, которое выходило на площадь, и увидела, что к гвардейцам Триединой церкви присоединились армейские пехотинцы и кавалеристы. Затем послышался цокот копыт по мощеной камнями мостовой, и через несколько секунд на площади появились лошадиные упряжки, тянувшие полевые орудия.
— Подумать только, какая честь мне оказана! — пробормотала Комета, наблюдая за тем, как артиллеристы быстро и слаженно устанавливают пушки напротив трактира.
Она быстро прошла по коридору второго этажа, распахивая по дороге все двери. Похоже, кроме нее других живых существ в здании не осталось. Комета бросила взгляд в боковое окно, и в ее душе затеплилась надежда. Совсем рядом она увидела стену соседнего дома. В голове девушки начал быстро выстраиваться план бегства из города по крышам, чердакам и стенам.
Комета посмотрела на свои пальцы с присосками:
— Ну, не подведите!
Секирой она выбила стекло и, как некогда поступила Латэла Томпа, отбила осколки, оставшиеся по краям. Затем девушка отошла назад для разбега, со вздохом сожаления отбросила свое оружие и, сделав стремительный рывок, прыгнула на стену соседнего дома.
Комета постаралась прицепиться к каменной стене всеми пальцами рук и ног одновременно. Она не была настоящей дриадой, поэтому удержалась с большим трудом. Медленно распределяя вес своего тела по конечностям, Комета отлепила от стены левую руку и протянула ее вверх. Закрепившись, она повторила эту операцию поочередно с правой ногой, правой рукой, левой ногой. Первый успех окрылил девушку, и она начала медленно и осторожно подниматься по отвесной стене здания.
— Только бы добраться до крыши, — как заклинание твердила Комета, — только бы добраться до крыши… или хотя бы до окна…
Но в этот день удача отвернулась от «светлого воплощения».
Комета услышала крики:
— Смотрите, злой дух перескочил на соседний дом!
— Стреляйте в нее!
— Во имя триединого господа нашего, огонь!
Послышались выстрелы. Пули защелкали по стене вокруг девушки. Комета поняла, что в нее попадут раньше, чем она успеет добраться до безопасного места.
Ей оставалось только одно. С силой оттолкнувшись руками и ногами, Комета сделала кувырок в воздухе и зацепилась за стену трактира. Солдаты продолжали стрелять, поэтому ей пришлось забраться в окно, из которого она выскочила минуту назад.
— Отсутствие результата — это тоже результат! — «успокоила» себя девушка.
В этот момент пол под ее
Девушка подхватила с пола свою секиру и, пригибаясь, побежала к лестнице. Спускаясь по ступеням на первый этаж, она увидела, что через окна и пробитые ядрами бреши люди бросают внутрь трактира факелы и зажигательные снаряды. Здание заволокло едким дымом. Огонь быстро перекинулся на дощатые полы, мебель, обивку на стенах.
Лавируя между многочисленными очагами пожара, Комета бросилась к входной двери. Она не собиралась сгорать заживо. Она хотела сражаться до конца и погибнуть на поле боя.
Ударом ноги Комета распахнула дверь и выскочила наружу. Порванная одежда на ней уже дымилась, а кончики растрепанных волос начали тлеть. За девушкой тянулся дымный след, и в эти мгновения она и в самом деле была похожа на комету.
— Холмогорье! Свобода или смерть!!! — Комета взмахнула секирой и бросилась в свой последний бой.
Люди ее уже поджидали. Они больше не собирались сходиться со «светлым воплощением» в рукопашной схватке.
Раздался ружейный залп. Не все стрелки попали в цель, но девять из них не промахнулись. Девять тяжелых ружейных пуль вонзились в тело Кометы и отбросили девушку назад в горящий дом…
Глава 12. Леди Комета начинает новую жизнь.
…Комета упала на спину, но не выпустила из рук большой разноцветный мяч…
Какой мяч?!
— Деточка, милая, ты не ушиблась?
Какая такая «деточка»? Чей это голос?
— Не плачь, деточка, сейчас я тебя подниму…
Но Комета и не собиралась плакать. Сознание девушки быстро адаптировалось к новому миру и к новому телу. Первое, что поняла Комета — она вовсе не девушка, а маленькая девочка. Мяч сжимали детские ладошки. Нормальные человеческие ладошки с ногтями, а не с присосками. Правда, кожа на них была смуглой с золотистым оттенком.
Затем Комета почувствовала, что сзади ее бережно обхватили сильные, но нежные руки, поставили на ноги, погладили по голове, мягко вынули мяч из рук. Теперь, когда перед глазами не маячила пестрая желто-красная поверхность игрушки, Комета наконец-то смогла осмотреться.
Из гущи кровавой битвы она попала на детскую игровую площадку. Под присмотром одетых в белые халаты нянечек на качелях, каруселях и маленьких горках играли два десятка мальчиков и девочек в возрасте от трех до восьми лет. Комета была одной из них. Она покрутила головой, осматривая свое платьице песочного цвета, коричневые сандалии, белые носочки.
Для полной идиллии детской площадке не хватало только голубого неба, ласкового солнца и зеленой травы под ногами. Их заменяли металлический потолок со встроенными светильниками и длинноворсовое искусственное покрытие неестественного пронзительно-синего цвета. С трех сторон площадку окружали металлические зеркальные стены с несколькими матовыми полупрозрачными дверьми. Четвертая была перегорожена высокими перилами, за которыми открывался вид на далекую каменную стену.