Последнее звено
Шрифт:
– Я слышал ваш разговор с Фроловым там, в ритуальном зале, – сказал он, усаживаясь в кресло. – Ты хорошо отвечал, ты тянул время… и тем самым спас себе жизнь… да и не только себе. Мы ворвались, как только смогли… как только наш человек сумел разобраться с устройством, запирающим двери. А то бы…
– Кто вы? – в упор взглянул я на своего спасителя.
– Ну, ты же меня знаешь… – улыбнулся он. – Волков Александр Филиппович, полных лет – сорок семь, образование – две стадии панэписты, боярин, старший подьячий в Уголовном Приказе. Единственная неизвестная тебе деталь – я к тому же еще и третий секретарь Ученого Сыска. Третий секретарь – ну, это как войсковой полковник… А служба в Приказе –
– Ничего не понимаю, – честно сказал я. – Вас же сослали в Костромскую волость, в занюханную деревеньку… Вы же влезли в большую политику, перешли дорогу вельможам всяким.
– И это тоже – средство прикрытия, – усмехнулся он в усы. – Очень хорошо разработанное. Знал правду только верховный князь… ну и руководство Сыска, разумеется.
– И зачем все это было нужно? Ведь и усадьбу вашу продали, и людей…
– Андрюша, – все с той же фроловской мягко-твердой интонацией сказал он, – это действительно было нужно. Ты скоро поймешь. Да, все было обставлено как опала. Да, распродали людей. Иначе бы твои друзья-последники не поверили… А нужно было, чтобы ни тени сомнения.
– Послушайте, Александр Филиппович, – стараясь говорить как молено тверже, произнес я. – Давайте лучше вы расскажете все по порядку… если, конечно, я имею право знать служебную тайну…
– Имеешь, – согласился он, – сейчас уже имеешь и право, и лево. Сейчас уже все закончилось. Ты сделал свое дело – и вернешься в свой шар. А теперь слушай.
…В шпионских романах я встречал интриги и покруче. Видно, местные спецслужбы слишком уж привыкли к спокойной жизни. Ни тебе разноцветных революций, ни одноцветных войн, ни сложнейшей игры разведок…
Ученый Сыск давно следил за сектой последников. Известно было, что входят в нее люди влиятельные, образованные. Число их колебалось в разные эпохи, иногда казалось, что секта умерла естественной смертью, как и масса ей подобных, но потом она неожиданно возрождалась. Учение прозорливого Антония привлекало многих.
– Это неудивительно, – объяснял Волков. – Жизнь в нашем шаре и впрямь далека от совершенства. Тот мир и безопасность, что мы имеем благодаря Учению, – это ведь палка о двух концах. Большинству людей, которые живут сыто, тихо и спокойно, совершенно не нужны поэты и художники, музыканты, философы и исследователи тайн природы. Они знают, что подобные интересы раскачивают линию. А вот меньшая часть – да, ей душно. Им хочется нового, яркого, увлекательного… Они готовы платить за это болью – и своей, и, как видишь, чужой. Их учение о последнем шаре… Да, это ересь с точки зрения истин Аринаки – но наш друг Арсений прав в том, что логически его опровергнуть нельзя. Можно только верить или не верить. И вот представь… среди нас живут люди, которым ненавистна наша жизнь, наше спокойствие… которые готовы взорвать все это ради своей мечты… Разумеется, Ученый Сыск не может допустить такого.
…Когда через внедренного агента они узнали о планах привести в этот мир некоего Андрея Чижика, принято было оригинальное решение. Не препятствовать. Пускай приводят… А вот дальше… Дальше последников предполагалось ловить на живца. Меня следовало как бы случайно у них отобрать, заставить их задергаться, поискать… чем активнее они это делали, тем больше засвечивались. Потом меня им наконец предоставили, дали отыграть интригу почти до конца – и вот тут-то повязали всех.
– Ну, то есть не всех, конечно, – уточнил боярин. – Их же не сто человек, а, по самым скромным оценкам, несколько тысяч – и это только в княжестве, не говоря уже о других странах Круга. Но сейчас тут собралось почти все руководство. Все главари. Мы бы по отдельности за каждым десятки лет охотились, а тут – все сразу, как на блюде…
– И
– Как что? – удивился Волков. – Ты разве не понял сам? Зря, что ли, в пророчестве говорилось: «разумом востер»? С ними не будет ничего. Понимаешь – ничего, – по слогам произнес он. – Их через несколько дней отпустят. В этом-то и весь замысел, в этом весь смак! Дать им сбыть свое пророчество – и оставить с носом! Теперь они нисколько не опасны. Теперь между ними разнесется известие, что ничего не вышло, что юноша, полностью соответствующий видениям мудрого Антония, отказался выполнять отведенную ему роль. Другого не будет, заметь. Твой случай уже не спишешь на ошибку. Ты тот самый, из последнего звена цепи, это они все признали. Все требования пророчества выполнены точнейшим образом – и ты отказался… Другого способа спасти мир у них нет. Ни в коем случае нельзя их сейчас преследовать. Эта секта теперь исчезнет сама по себе.
– А если бы я согласился?
– Мы, конечно, намеревались ворваться в зал раньше, чем они начнут ритуал… Хотя, как видишь, возникла непредвиденная заминка, едва не стоившая тебе жизни. Но если бы мы сняли твой труп с мраморного круга… Тогда было бы гораздо хуже Пришлось бы вылавливать всех последников… всех, кто хоть краем уха слышал о свершившемся обряде… Потому что иначе – катастрофа… Пришлось бы их пожизненно содержать в темницах…
– В крысиных порубах? – прищурился я.
– Нет никаких крысиных порубов, – жестко произнес Волков. – Это старая страшилка, которая до сих пор приносит немалую пользу. Что-то же должно пугать людей, не боящихся испортить свою линию. Может, когда-то, в самые давние века, такое и было… Но обрекать людей на долгую и мучительную смерть – это же вредить народной линии еще сильнее, чем быстрой казнью. Доказано наукой.
– А Буня?
– Акакий наш Акакиевич? Ты поверил той чепухе, что нес Фролов? Что только своей смертью ты спасешь ему жизнь? Арсений Евтихиевич, конечно, очень умный и находчивый человек, но под конец он готов был скормить тебе любую чушь, только бы убедить… Жаль его… человек ведь достойный, много полезного изобрел… И что его потянуло в ересь? Хотя это ж у него наследственное…
– Так что лее будет с Буней?
– Успокойся, ничего страшного. То самое поселение, о котором тебе уже рассказали… Буня болтает много лишнего – значит, пускай живет там, где его некому будет слушать. Избушка в тайге… Раз в месяц будут привозить припасы… Местоположение его будет отслеживаться… Ты ведь уже знаешь про сродство кристаллов?
– Но как же… Ведь Арсений Евтихиевич не врал, что многие жаждут его крови… – решил я расставить все недостающие точки. – Вы же знаете, на чем Буня делал деньги… Кого он выслеживал, ловил на нарушениях и заставлял делиться… И только тот их человек, который пробрался к вам в Сыск, может его спасти… Вы же слышали… Дмитрий Никифорович.
Волков улыбнулся.
– Возможно, Андрей, в твоем шаре судьи слушаются купцов и чиновников, но, поверь, у нас не так. Что же до их человека в Сыске… Думаю, тебе не повредит узнать. Да входи ты, Митя, чего за дверью торчишь? Тут еще остались сладкие персики.
Седовласый Митя вошел в комнату, остановился, внимательно оглядел меня.
– Ну что, Чижик, понравилось, как мои орлы работают? Чик-чирик, и ни пуха, ни перышек.
– Как там дела, Митя? – поинтересовался боярин. – Все последнички целы?
– Три разбитых носа, один треснувший зуб, вывих ключицы, уже вправлен. Повязали, разместили пока там же, в зале. Потом, когда «Огнегривая» пришвартуется, будем вывозить частями.
– Ну, добре. Ладно, ступай, Митя, пригляди там… А мы с юношей продолжим нашу увлекательную беседу.