Последние 18 секунд

Шуман Джордж Д.

Через левое окно ничего не было видно. О'Шонесси оперлась о капот и стала светить сквозь ветровое стекло под сиденье пассажира. Из-под него высовывался миниатюрный радиоприемник с мигающим зеленым огоньком. На приборном щитке застыло темно-красное пятнышко, которое было заметно только с капота. Сомнений не оставалось: это засохшая кровь. «Кретин поганый, – подумала она. – Усадил ее в кабину. Теперь от меня не уйдешь, мерзавец!»

Сердце у Келли стучало. Надо немедленно действовать. Прежде всего перегнать грузовик в лабораторию.

О'Шонесси

знала, что имеет право произвести в нем обыск без ордера, поскольку машина являлась собственностью города. Но кровь на щитке – важная улика. Никакой самодеятельности. Лучше всего действовать по правилам.

Она позвонила диспетчеру и приказала снять с патрулирования два экипажа и прислать к ней. Кроме того, пусть вызовут дежурного детектива. Затем Келли позвонила домой Кларку и попросила его утром до отъезда в суд встретиться с ней и посмотреть ее письменное заявление судье Викрою. Последним был звонок Бену Джонсону, которому Келли сообщила, что накладывает арест на «мясной фургон», и просила его погасить мусоросжигающую печь. По его тону можно было подумать, что его попросили погасить Везувий.

– Лейтенант, а вы знаете, сколько нужно времени, чтобы она заглохла?

О'Шонесси не хотела звонить Гасу, поскольку он, вероятно, провел ночь в больнице, у постели жены, и решила подождать до утра. А пока оранжевый грузовик переправят в гараж полиции для осмотра и обработки. Нужно попросить Гаса подумать над тем, как откачать содержимое сточной канавы в гараже хозяйства Джонсона и просеять золу после заглушки мусоросжигательной печи. Там должны остаться кости и зубы. Лайонс, конечно, знал, как избавиться от трупов.

Утром гараж управления общественных работ заполнился людьми. Больше всех хлопот выпало на долю Бена Джонсона. Он отправлял на работу первую смену, отвечал на вопросы полицейских и составлял список тех, кто должен был заглушить мусоросжигатель. «Мусоросжигательная печь – это вам не печка в доме, – говорил он О'Шонесси. – Камеры сгорания будут несколько дней остывать». О'Шонесси нажала на него, и он сократил срок до двух суток.

Возникла проблема. Мусоросжигателем под Уайлдвудом пользовались еще несколько округов. Его остановка означает, что повсюду будет копиться мусор. Это приведет к конфликту с природоохранной службой. А ведь в одном Уайлдвуде за летние месяцы вывозится до пятидесяти тысяч тонн, доказывал он ей. Короче, остановка мусоросжигателя обойдется городской казне в порядочную сумму.

Эксперты сняли с наружных частей оранжевого грузовика отпечатки, но наибольших результатов они ожидали от тех, что находились на правой дверце. Грузовик перевезли на стоянку у полицейского управления, где люди Гаса Мейерса тщательно осмотрят его изнутри. Бену Джонсону пришлось сделать кое-какие перестановки в утренней смене и найти другой «мясной фургон» вместо увезенного. Позвонил новый шофер мусоровоза, Эрл Сайкс, и сказал, что заболел.

Всю ночь О'Шонесси размышляла, следует ли вызывать Санди Лайонса на допрос. Если бы дело касалось только образцов краски,

она не стала бы этого делать, подождала бы результатов химического анализа. Но волос и засохшая кровь в кабине… Нет, надо застать его врасплох, не дать ему времени подумать над алиби и пригласить адвоката.

В половине седьмого утра детективы постучали в дверь квартиры Санди Лайонса.

Пятница, 3 июня

О'Шонесси наблюдала за Лайонсом сквозь створки на окне ее кабинета. Он сидел, закинув ногу на ногу, и небрежно перелистывал журнал.

– Держится, будто на прием к врачу пришел.

– Наверное, не первый раз в подобном положении, – отозвался сидящий рядом с ней Макгир. – Сколько времени у нас отнимет допрос?

– Пока он не выговорит слово «адвокат». Правда, он может захныкать и во всем признаться.

– Тогда я принесу салфетки, – рассмеялся Макгир.

О'Шонесси встала, накинула куртку.

– Давай начнем, а то он уснет.

Допрос прошел, как они и предполагали. Салфетки не понадобились. Едва разговор зашел о похищениях, Лайонс как воды в рот набрал – только адвоката потребовал.

О'Шонесси не спала двое суток и собиралась уйти, когда в дверях появился Рэндалл.

– Лейтенант, – неуверенно произнес он, – Силия Дэвис звонит. Говорит, по срочному делу.

О'Шонесси взяла трубку:

– Слушаю.

– Лейтенант, вы не хотите подъехать к Сорок пятой улице? У нас тут женщина пропала.

У О'Шонесси заколотилось сердце, стало трудно дышать. Она положила трубку на рычаг.

– Макгир, – сказала она сержанту, – побудь здесь немного. Я позвоню.

В обязанности детективов не входило разыскивать пропавших без вести, но в отделе по делам малолетних это практиковалось, потому что большинство таких случаев касалось подростков. О'Шонесси давно распорядилась, чтобы о пропавших девушках докладывали прежде всего ей. Во всяком случае, до осени.

По Атлантик-авеню она добралась до Сорок пятой улицы и припарковалась за патрульной машиной Силии Дэвис. Та беседовала с женщиной из коттеджа. Рядом, положив лапы на ограду, стояли два спаниеля.

Келли открыла калитку. Собаки стали прыгать на нее, оставив на брюках грязные отпечатки лап.

– Лейтенант, это Конни Райкер. Вчера вечером к ней должна была приехать подруга Марша Шмидт.

Хозяйка дома оттащила собак за ошейники от О'Шонесси и закрыла их в доме. Спаниели начали отчаянно скрестись в дверь.

– Но подруга не приехала, и Конни волнуется, не случилось ли с ней что-нибудь.

Конни поправила волосы.

– Я не знала, куда лучше позвонить. Около часа ночи связалась с полицией штата и сообщила приметы своего автомобиля. Мне сказали, что дорожно-транспортных происшествий в южной части не зарегистрировано. Ни женщины, ни машины с моим номером никто не видел. Я подумала, что муж не позволил Марше ехать ко мне, и недавно позвонила им домой, но никто не взял трубку. Не знаю, может, я напрасно вас беспокою.