Последние часы. Книга I. Золотая цепь

Клэр Кассандра

– Насколько я помню, – сказала она, – нас официально не представили друг другу. Но после драматических событий вчерашнего вечера мне уже кажется, что я вас хорошо знаю.

– А я столько слышала о вас от Люси в течение последних нескольких лет, что мне кажется, будто я хорошо знаю вас.

– Вижу, вы со всех сторон огородились съестным, словно крепостными стенами, – усмехнулась Анна. – Мудрое решение. Мне самой каждое великосветское сборище представляется скорее не развлечением, а очередной битвой. И я всегда облачаюсь

в доспехи. – Она скрестила вытянутые ноги, демонстрируя во всей красе свои высокие сапоги.

– А я всегда беру с собой меч. – И Корделия похлопала по рукояти Кортаны, наполовину скрытой складками шерстяного одеяла.

– Ах, знаменитая Кортана. – Глаза Анны блеснули. – Меч, на котором нет ни единой руны, но который, как говорят, убивает демонов. Это правда?

Корделия гордо кивнула.

– Мой отец убил этим мечом Верховного Демона Янлуо. Говорят, что лезвие Кортаны может разрубить любой материал, все, что угодно.

– Полезное свойство. – Анна осторожно прикоснулась к эфесу и убрала руку. – Как вам понравился Лондон?

– Хотите услышать откровенный ответ? Он произвел на меня просто ошеломляющее впечатление. Большую часть жизни я провела в путешествиях, а в Лондоне знаю только Джеймса и Люси.

Анна улыбнулась загадочной улыбкой сфинкса.

– Но вы принесли с собой такое количество еды, которого хватит на целую армию. – Она наклонила голову набок. – Мне бы хотелось, чтобы вы как-нибудь заглянули на чашку чая ко мне домой, Корделия Карстерс. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы.

Потрясенная Корделия молчала. Что, во имя всего святого, могла блестящая и загадочная Анна Лайтвуд обсуждать с ней, никому не известной девушкой? У нее промелькнула мысль о том, что речь пойдет об ее отце, но, прежде чем она успела задать вопрос, Анна радостно улыбнулась и замахала каким-то молодым людям.

Корделия узнала Кристофера, брата Анны, и ее кузена Томаса Лайтвуда, которые приближались к ним по полосе песка, тянувшегося вдоль берега озера. Томас казался настоящим великаном рядом с другом; тот что-то оживленно рассказывал, и солнце отражалось в стеклах его очков.

Улыбка Анны показалась Корделии слегка насмешливой и даже снисходительной.

– Кристофер! Томас! Идите сюда!

Когда юноши приблизились, Корделия постаралась придать лицу любезное и гостеприимное выражение.

– Прошу, присоединяйтесь к нам, – дружелюбно заговорила она. – У меня есть пирожки с лимоном, есть имбирное пиво, если хотите.

Друзья переглянулись и в следующую секунду уже расположились на одеяле, причем Кристофер едва не опрокинул пресловутую корзину. Томас двигался более осторожно, медленно устраивал на земле свои длинные конечности, словно боялся что-нибудь пролить или рассыпать. Он не показался ей настолько красивым, как Джеймс, но Корделия решила, что немало девушек сочли бы за счастье обзавестись таким ухажером. Что до Кристофера, то вблизи сходство с Анной оказалось просто поразительным – у них были одинаковые черты лица, скулы, подбородки.

– Теперь я понимаю, почему вы, дамы, позвали нас на помощь, –

заметил Томас, и его карие глаза сверкнули, когда он окинул взглядом «натюрморт». – Я бы очень удивился, если бы вы вдвоем сумели все это поглотить. Благоразумнее пригласить подкрепление.

Кристофер схватил маленький пирожок с лимоном.

– Когда-то Томас мог всего за час в одиночку опустошить нашу кладовую – и я с трепетом вспоминаю его соревнования с Люси на предмет того, кто больше съест.

– Кажется, я что-то такое слышала, – отозвалась Корделия.

«Томас обожает имбирное пиво, – однажды сообщила ей Люси, – а Кристофер спит и видит тартинки и пирожки с лимоном».

Она постаралась скрыть улыбку.

– Я помню, что мы уже с вами встречались, но надеюсь, что теперь, когда моя семья переехала в Лондон, мы станем друзьями.

– Я в этом совершенно уверен, – заявил Кристофер, – особенно если в ближайшем будущем к нам поступит новая партия лимонных пирожков.

– Сомневаюсь, что мисс Корделия постоянно таскает с собой запасы пирожков, Кит, – усмехнулся Томас, – как ты это себе представляешь: может быть, они хранятся в шляпке или в карманах?

– Я ношу их на поясе вместо ангельских клинков, – сказала Корделия, и парни рассмеялись.

– Как поживает Барбара, Томас? – обратилась к кузену Анна, выбирая яблоко. – Ей стало лучше после вчерашнего обморока?

– На мой взгляд, она вполне оправилась, – хмыкнул Томас и махнул куда-то в сторону. Барбара прогуливалась у озера в сопровождении Оливера. В руках она вертела ярко-голубой зонтик и весело болтала со своим спутником. Томас вонзил зубы в мясной пирог.

– Будь ты любящим братом, ты сейчас не отходил бы от нее ни на шаг, – фыркнула Анна. – Льщу себя надеждой на то, что если я когда-нибудь упаду в обморок, Кристофер будет двое суток безутешно рыдать и даже смотреть не сможет на пироги с мясом.

– Барбаре мое присутствие сейчас вовсе ни к чему, – невозмутимо отвечал Томас. – Она надеется, что Оливер со дня на день сделает ей предложение.

– Вот как? – насмешливо произнесла Анна и приподняла брови.

– Алистер! – крикнула Корделия. – Иди сюда, съешь что-нибудь, а то скоро ничего не останется!

Но брат – который, как отметила Корделия, уже не болтал с мальчишками из Академии, а стоял в одиночестве у воды – лишь бросил на нее красноречивый взгляд. Этим взглядом Алистер хотел дать понять, что сестра и ее корзина ему смертельно надоели.

– Ах, – произнес Томас, не слишком успешно изображая небрежный тон, – Алистер тоже здесь.

– Да, – ответила Корделия. – Сейчас он у нас глава семьи, поскольку отец находится в Идрисе.

Кристофер извлек из кармана небольшую черную записную книжку и принялся что-то царапать в ней. Анна пристально смотрела в сторону озера – там, на берегу, помимо Барбары и Оливера, прогуливались несколько молодых леди, в том числе Розамунда, Ариадна и Кэтрин.

– Сочувствую ему, – с легкомысленной улыбкой произнес Томас. – Моего отца тоже часто вызывают в Идрис, к Консулу…