Последние дни владения
Шрифт:
– Я очень хочу серьёзных отношений. Лена, ты готова на серьёзные отношения со мной?
– Конечно! – Лена проехала пальцами по клавишам молниеносно. – Я тоже ищу человека для серьёзных отношений! Сколько у тебя сантиметров?
– О, – кивнула Ольга, – девки, готовимся, и…
Собеседник печатает – замигало на экране.
– Что ты там печатаешь?! – возмутилась Лена. – Фотографируй, фотографируй!
– И… – продолжала тянуть Ольга.
И фото пришло.
– Есть!
Портрет члена, зажатого в руке, появился в поле сообщений.
– Отличненько,
– Не, нормально, сантиметров пятнадцать точно.
– Розовенький.
– Значит здоровенький.
– Ха-а-а, – общий хохот, наверное, услышали в соседних квартирах на этаже.
– Девки, мы дуры! – сделала вывод Наташа между приступами хохота.
– Ща сиськи попросит, – кивнула Лена.
Ольга потрогала свои:
– Мои не шлём! Чего двойку слать? Наток, давай твои.
– Не-а.
– Да не жмись.
– Да у меня тоже двойка.
– Да почти тройка.
– Да подождите, ещё не попросил, – Лена разглядывала «портрет» Эдуарда, попивая глоток за глотком из бокала. – Так, чего сказать-то ему?
– Адрес.
Новая волна хохота добралась до квартир на пару этажей вниз.
– Ой, девки, – вздохнула Наташа. Она досмеялась до слёз. Сидела, вытирала их картофельным чипсом. – Нам по тридцать лет! Чем мы занимаемся?
Петрова закусила чипсом со слезами, проглотила ещё шампанского. Ну, а с другой стороны, чем заниматься трём молодым женщинам в разводе под третью бутылку шампанского? Женщинам, ставшим ленивыми, и с вечной депрессией в голове.
До того как у Ольги мелькнула потрясающая мысль открыть группу знакомств, и кому-нибудь чего-нибудь понаписать, как раз обсуждали до какой степени всё достало.
Как в сказке о Золушке, чуток с налётом современности. Золушки отучились, закончили с красными дипломами, через пару месяцев уже работали. Одна золушка через год вышла замуж, через три развелась. Это Наташа о себе. Две другие успели родить детей, потом тоже развелись.
Всем в итоге родители помогли купить популярный нынче «свой угол». У Петровой тоже были свои заветные двадцать два квадрата. Из них жилых тринадцать. И смешной балкон – аж два квадрата. Типа. Типа этот кусок пространства за окном, наполовину занятый пожарной лестницей – это два квадрата. Это такой вариант балкона для худых. Чтобы нация не толстела. Лена – довольно пухлая высокая девица, выходя покурить, регулярно материлась, обтирая бока о стенки:
– Да что какой огромный балкон? И потолок такой высокий. Не могли пониже? Чтоб зашёл, башкой пыль на потолке протёр…
За радостной атмосферой встречи подруг на какое-то время отступала тоска. Хотя сейчас одиночество стало модным. Наташа какое-то время страдала от него, но с каждым годом становилось легче. Кому-то выносить одиночество было сложно, а вот Петрова начала привыкать. Настолько, что сейчас пойти на свидание стало… лень.
И как показало обсуждение этого вопроса с подругами, не ей одной.
– Это
Ей, с её весом, была противопоказана высокая обувь.
– Да, и верёвки в жопе, – добавила в список проблем Ольга. – Как красивое белье, так стринги. И сразу трудовая мозоль.
Петрова делала из всего этого только один вывод:
– Девки, мы стали старые. Всё. Нам не надо никуда. Нам надо, чтобы мужиков подвозили прямо до дверей, и потом забирали.
И это тоже было правдой.
Наташа привыкала к одиночеству и отвыкала от того чувства, что рядом с тобой постоянно есть другой человек. Не помнила, как вместе спать на одной кровати. И почему-то, представляя, что вот нашёлся тот самый, с которым ей будет хорошо, Петрова ловила себя на мысли, что буквально утром ранним, она проводит его домой. Потому что ей надо нормально сходить в туалет, доспать и ехать на работу. После шести заехать в магазин, потом домой, переодеться, помыться, что-нибудь съесть и уснуть под телевизор.
Единственное время для общения – пятничный или субботний вечер. Один, два раза в неделю. Если не зафакалась на работе до той степени, чтобы просто не вырубить телефон и не завалиться спать. Куда в этом поганом графике вставить отношения?
В него можно вставить одноразовый секс. Или встречу с подругами. И второй пункт вызывал у Петровой более тёплые чувства. Одноразовый секс – это мокнуться один разок и разбежаться друг от друга, как тараканы от света. Наташе это не нравилось. И себя обманывать в этом вопросе смысла не было. Ни для здоровья, ни для чего-либо ещё одноразовый секс ей морально не подходил.
– Натаха, тут сиськи всё-таки просят, – наконец выдала Лена.
– Ну шли свои! – возмутилась Петрова. – Это ж как раз на весь экран. Отличная грудь у тебя!
– Висит.
– Руками приподними, снизу. Ты что, не знаешь как сиськи фоткать?
– А, блин, ладно! – Лена задрала кофту, опустила лифчик под свою большую грудь, подправила, чтобы всё красиво торчало.
– Ну, держись, Эдуард! Как раз под твои пятнадцать сантиметров!
Вечер безудержного хохота сегодня был великолепен. Алкоголем, конечно, накачались прилично. Под такой градус подруги предложили позвать парня, но Петрова проявила характер.
– Неть! Всё, мой дом монастырь, я – отец Натан. Запрещаю, дочери мои, блядствовать у меня на хате.
Девушки дружно чокнулись бокалами, опрокинули в рот по полному, сказали:
– Аминь!
– На фиг виртуальных ваших мужиков, – выдала пьяная Наташа.
Её начинала брать благородная злость.
– Все пишут про серьёзные отношения, а через минуту: член пришлю? Да пришли, сука! Положи в коробку, оправь мне по почте, придурок. Раз тебе не нужен.
– О… – Лена с Ольгой переглянулись: – Всё, Натаха, градус достигнут. Овца Петрова была злая, и очень рано умерла.