Последние драконы
Шрифт:
– Но почему же? Ведь раньше вам верили?
– Экономическое положение в Лиондоре оставляет желать много лучшего, – рявкнул десципон в ухо Коре – она еле успела отшатнуться.
Мела и ее отец сидели по другую сторону Коры. Аполидор заставлял дочь есть жареную картошку. Она отворачивалась, морщилась, но все же ела.
– Нам все время урезают кредиты на питание. Знаете ли вы, что нам приходится переводить драконов на растительную пищу? Драконы болеют, отказываются класть яйца. Ведь это проблема номер один! Еще шесть лет назад мы продали в зоопарки
– Я думала, что во всей Галактике только в Лиондоре сохранились драконы.
– Мы – родина драконов. Они очень плохо существуют в других местах и совершенно не размножаются. Но иногда в хороших условиях они могут жить десятками лет в зоопарках.
– Но с планеты их вывезти нельзя?
– Пробовали, несколько раз пробовали. Ни яйца, ни новорожденные особи не переносят космических путешествий. А для взрослого дракона еще не придумали каюты… Так что у нас они последние…
Десципон допил водку и закручинился.
– Когда драконов больше не будет, его выгонят на пенсию, – сообщила Коре девочка, которая постепенно проникалась к ней доверием. – Их всех выгонят. А может, и к стенке поставят. Ведь нужны виноватые. У нас всегда так: нашли виноватых, и все хорошо. А настоящие виноватые в лимузинах ездят. Понимаете?
– А ты как думаешь, куда деваются драконы? – спросила Кора.
– А кто их знает, – неопределенно ответила девочка. – Значит, уводят.
– Значит, – сказала Кора, – кто-то открывает клетки, кто-то ведет дракона по Загону, потом через башню в город и через город… Пешком?
– Не, – сказала девочка. – Драконы-то летучие! Ты забыла, тетя Кора?
– Они в самом деле летают? Я читала в «Драконономии», что драконы летают только в период спаривания.
– Точно! – подтвердил захмелевший Аполидор. – В этот самый период!
– Период спаривания, – заявил трезвым голосом десципон с бородой, – у наших драконов бывает каждый месяц.
– И продолжается больше недели.
– Вот что значит читать книги, – сказала Мела, – читаешь-читаешь, а на самом деле ничего не знаешь. Я поэтому в школу не хожу, боюсь лишнему научиться.
Отец смотрел на дочку с гордостью. Он думал, наверное, что у него растет самая умная девочка на планете. Так случается с родителями. Особенно с родителями-одиночками, лишенными критического взгляда партнера.
– Значит, – проявила настойчивость Кора, – ты думаешь, что кто-то открывает загон, выводит дракона, а потом он летит?
– Дракон просто так не полетит, – сказал десципон. – Он полетит, только если перед ним летит самка.
– Значит, он все же не летает, – сказала Кора.
– А если очень голодный, а ты ему кусок мяса покажешь или целую корову, он и без самки полетит, – сказала Мела.
– Это – антинаучная чепуха! – воскликнул счетовод, который подошел к ним, обгладывая кость. – Эта теория, выдвинутая Пронькисом, никем и нигде не доказана.
– А я вот выпущу дракона, – сказала девочка, – он и полетит. Они же кушать хотят.
И
– Кормиться просит, – спокойно сказала девочка.
– Так вы бы покормили, – обратилась Кора к Аполидору. – Вы же драконокормилец.
– Вы хотите сказать, что я толстый, потому что драконов объедаю? Это не так! Я такой толстый с раннего детства. Меня можно вообще не кормить, я все равно толстым буду.
– Мама папу вовсе не кормила, хотела, чтобы похудел, – сообщила девочка, – а он был толстый, честное слово.
– С кого спрашивают? – продолжал Аполидор. – Всегда с кормителя. А я что, не понимаю? Я готов в загон войти, только он сожрет меня, не поперхнется. Я не могу смотреть, как они мучаются! Иногда думал: может, отравить их, чтобы не мучились? Но не могу. Знаете почему? А потому что я добрый.
Девочка встала, наклонилась к Коре и сказала ей на ухо:
– Он преступник, но не потому, что плохой. А потому, что корма все меньше дают из-за экономического положения, а штат в Загоне все растет. Понимаете?
– Нет.
– А всех кормить надо. Обязательно. И десципонов, и их родственников. Бухгалтерша тоже голодает – утроба ненасытная. Все после службы сумки волокут. Сегодня папу заставили кусок мяса Ласке кинуть, так Ласка мяса уже неделю не пробовала, а это мясо из папиного пайка вынули. У нас страшная жизнь, такая жестокая, просто ужас. И все за свое место держатся. Это такое счастье, что драконов ни в коем случае кушать нельзя, а то бы их давно всех сожрали.
– Значит, ты думаешь, что дракона можно увести из Загона? – спросила Кора.
– Можно, – уверенно ответила девочка. – Если очень захотеть, то можно. Только сожрет тебя дракон, пока ты его уводить будешь. Они же не приручаются. Они как лягушки с зубами, крокодилы.
– А мне показалось, что они соображают.
– Соображают, пока заманивают.
– Ты их не любишь?
– А за что их любить? Кто их знает, никто не любит. Это я точно говорю. И если вам будут говорить, что дракончики такие миленькие, что они такие трогательные, что о них надо заботиться, то не верьте. Врут.
Девочка говорила визгливым, злым голосом, как взрослая.
Переводчик Мери покачивался возле стола, закрыв ладонями уши, хотя рев дракона прекратился. В такой позе он и пошел прочь, забыв попрощаться с Корой. Кора проводила его взглядом – кривые мальчишеские ноги торчали из коротких штанишек – жалкий человек, несчастный, закомплексованный…
– А сам дракон улететь мог? – спросила Кора девочку.
– Если бы он улетел, его бы сразу увидели: когда дракон в небе летит, все видят, – резонно заметила девочка.