Последние драконы

Булычев Кир

Кора затормозила и надела темные очки – это был психологический трюк, который давал ей преимущество человека, которому нельзя заглянуть в глаза. В то же время видеокамера, спрятанная в оправе очков, фиксировала интерьер института и лица его сотрудников. У ИнтерГпола есть обычай – снимать по возможности все те учреждения, заведения или лаборатории на других планетах, вход в которые запрещен. Порой вход запрещен по соображениям разумности, а порой потому, что местным властям хочется спрятать что-нибудь порочное от галактической общественности.

Профессор показался

Коре знакомым: он был упруг, брюхат и оживлен. Зеленые глаза излучали искреннюю радость по поводу встречи с Корой.

– Госпожа Орват! – воскликнул он издали. – Ну как же так! Ну зачем же такие сложности? Мы же не чужие люди!

Кора открыла дверцу лимузина и ступила на плиты двора. У нее была возможность оглядеться и зафиксировать трехэтажные корпуса института, окружающие площадь перед входом. Узкие окна первого этажа были забраны толстыми решетками, двери в корпусах были стальные с глазками, под крышами корпусов виднелись холодные глаза телекамер, а если учесть, что телевидение на планете еще не было изобретено и приемниками пользовались только представители элиты, то понятно было, что институт пользуется высоким покровительством.

– Вы не советовали мне сюда приезжать, – ослепительно улыбнулась Кора, – вот я и приехала.

– Искренне рады! Наш совет не спешить с приездом был вызван лишь нежеланием занимать ваше драгоценное время пустяками. Уже выяснилось, что никакого ограбления и не было… Ах, как мы бываем порой легковерны!

Директор института повел Кору ко входу. Ассистентки семенили сзади, охранники замыкали шествие. Кора обратила внимание на то, что профессор не соблюдает формальностей в одежде, – на костюм, состоящий из куртки и синих брюк, он набросил голубой халат. На волосах – голубая же шапочка, как у хирурга. Подобным образом были одеты и ассистентки.

За стальной дверью обнаружился тамбур, где пришлось задержаться, пока шла дезактивация одежды.

– Мы биологи, – доверчиво объяснил профессор. – Мы имеем дело с различными мелкими организмами, называемыми бактериями. Это болезнетворные существа, от которых следует оберегать результаты наших опытов.

– Спасибо, профессор, – сказала Кора. – Я где-то об этом уже слышала.

Профессор обезоруживающе улыбнулся.

– Порой приходится приводить в институт чинуш, всяких начальников. Вы же понимаете… считайте, что я забылся! Облучение, которому нас сейчас подвергают, безопасно для здоровья. Я облучаюсь порой по пять раз на дню – и вот жив и даже склонен к полноте.

И тут Кора сообразила, кого он ей напоминает: конечно же, драконокормильца. Словно они братья. Спросить об этом? Успеет.

Профессор повел Кору по длинному коридору.

– Куда мы направляемся? – спросила Кора.

– Ко мне в кабинет, – сообщил профессор. – Вы немного передохнете, мои девушки принесут нам прохладительные напитки.

– Простите, но мне хотелось бы понять, что же у вас произошло.

– Просто неосмотрительность. Глупейшая беспечность. Уборщица, представляете, ночная уборщица увидела миску с этим самым… с кормом для драконов. И решила, что это помои. Вот и вылила в канализацию!

Какая жалость. Мы уже начали предварительные исследования. Должен сказать, что уже имею полное право написать докладную записку президенту о недопустимом воровстве в Загоне для драконов. Вы можете представить, что в образце пищи, который вы нам представили, вообще не оказалось мяса, если не считать полностью обглоданных костей? Вы мне не верите?

– Верю. А где сейчас эта ночная уборщица?

– Да, кстати, где эта ночная уборщица? – грозно крикнул профессор.

– Где ночная уборщица? – прокатилось по коридорам, перелетая с этажа на этаж, забираясь в подвалы, превращаясь в переспросы, в недоумения, в повторы: «Где ночная уборщица?..»

– Она уволилась, – сообщила наконец одна из полногрудых ассистенток.

– Ой, я виноват! – Профессор Ромиодор даже схватился за сердце. – Конечно же, это моя вина. Я не сдержался и глубоко оскорбил эту достойную, но туповатую женщину. Она плакала, уходя от нас? – обратился профессор к другой ассистентке.

– Не знаю, – пискнула та. – Я не видела.

– Она горько рыдала, – ответила первая ассистентка. – Она говорила, что за десять лет не совершила ни одной ошибки, не допустила ни одного непослушания, и вот – такое отношение! Простите, господин профессор, но так и было!

– Да, моя вина! Или, как говорили некогда древние римляне: «Меа кульпа!» Я правильно цитирую ваших предков?

Так хотелось сказать Коре: «Вы уничтожили единственную улику и затем убрали свидетельницу».

Но Кора сказала иначе:

– Я попрошу дать мне адрес вашей ночной уборщицы.

– Ну зачем же, зачем? Она ничего не знает!

– Ничего не знает! – вторили ассистентки.

– Вы не вернете это пойло, – сказал профессор. – В котором, вернее всего, ничего не было.

– Я бы хотела увидеть эту женщину.

– Давайте сделаем иначе, – сказал профессор. – Давайте позвоним в Загон драконов. Там драконокормильцем трудится мой двоюродный брат. Может, вы встречали его – магистр Аполидор?

– Да, я имею счастье его знать.

Вот откуда это сходство! И никто из этого не делает тайны. Впрочем, какая здесь может быть тайна?

– Аполидор добудет для нас настоящего драконьего пойла.

– И все же я хотела бы увидеть ночную уборщицу, – тупо повторила Кора.

– Ну что ж, упрямство свойственно женщинам, – осуждающе сказал профессор. – Мы постараемся это для вас устроить. Марианна, найди номер телефона той несчастной женщины. Валентина, соедини меня с Загоном драконов, вызови к телефону магистра Аполидора.

Аспирантки, взвизгнув от усердия, умчались выполнять приказы.

Профессор открыл дверь в небольшую, спартански обставленную, но очень чистую комнату.

– Это мой кабинет. Здесь мы с вами подождем результатов нашего расследования. Заходите, заходите, не думайте, что я на вас обижен, хотя вы, конечно же, нарушили всю работу моего института, сорвали нам творческий день. Одного этого достаточно для того, чтобы выслать вас с нашей планеты. И у меня, признаюсь вам честно, есть такие возможности.