Последние джедаи. Эпизод VIII

Фрай Джейсон

За более чем тысячелетнюю жизнь Маз Канату ранили шестьдесят семь раз, причем двадцать два ранения должны были стать смертельными. Ее жизнь в разное время поддерживали более десятка медицинских дроидов, она искупалась в литрах бакты, на нее извели метры бинтов. Кроме того, она провела много недель вообще без какой бы то ни было медицинской помощи, полагаясь на врожденную живучесть и волю Силы, благодаря которой пока с ней и не слилась.

Сегодняшнее недоразумение вряд ли добавится к этому «послужному списку», если только удача внезапно не повернется к ней спиной,

что обычно и приводит к смерти. Текущую ситуацию она оценива­ла как нечто среднее между недопониманием и приступом дурного настроения. Все вышло из-под конт­роля, когда одной из сторон приспичило залечивать уязвленное самолюбие стрельбой.

Да, такое случалось. Она знала всех зачинщиков перестрелки и небезосновательно полагала, что через пару недель все выжившие будут бок о бок сидеть в кантине, чокаясь бокалами, сравнивая шрамы от бластерных выстрелов и поминая безвременно почивших менее удачливых товарищей.

Но это время еще не пришло. А пока что наилучшим выходом из заварушки станет спасение своей шкуры.

Маз пригнулась, уворачиваясь от пролетевшего в опасной близости разряда, и несколько раз пальнула в ответ, чтобы донести до противника свою точку зрения обо всем этом, а затем обратила скрытый очками глаз к голопроектору. В голубом поле передатчика мерцали четыре фигуры.

Одной из них был Финн, сбежавший из Первого Ордена молодой солдат, который заинтересовал ее еще на Такодане, перед тем как подоспели его бывшие­ коллеги и порушили ей бизнес. В тот раз ее привлек­ли глаза парня, и теперь она гадала, будет ли их выражение прежним. Возможно ли, что он научился так не хватавшему ему терпению?

Маз в этом сильно сомневалась. В конце концов, он просто человек. К сожалению, человеческой жизни недоставало пары сотен лет, чтобы из добродетели терпение превратилось в привычку.

Каната узнала еще две фигуры. По Дэмерон выглядел так, будто сошел с одного из агитационных плакатов Леи Органы, призывающего вступать в ряды Сопротивления, но этих героев войны сейчас развелось как майноков нерезаных. Вот если он пару раз оплошает, тогда станет по-настоящему интригующей личностью. Протокольный дроид Леи же никогда не использовал в своей речи логических каламбуров и острот, благодаря которым наверняка смог бы сказать что-то интересное на одном из семи миллионов языков, которыми он постоянно хвастал. Зато в отличие от остальных у него не было срока годности. Еще несколько миллиардов процессорных циклов без стирания памяти, и он станет весьма забавным компаньоном.

Последней была молодая женщина в ужасно скучном комбинезоне. Маз видела ее впервые и ощущала в Силе исходящие от нее смятение и горечь потери. Но еще в этой Роуз чувствовались упорство и несгибаемость. Маз мысленно пометила себе, что, если подвернется случай, нужно заглянуть ей в глаза. Было любопытно узнать, что в них таится, и выяснить, у кого еще уже были такие же.

Но на это не было времени — не сейчас, когда в Галактике все снова завертелось с невероятной скоростью. А эти четверо явно что-то от нее хотели. Что они там просили?

А, ну да. На самом деле вопрос плевый — при иных обстоятельствах она решила бы его одной левой, хотя бы ради того, чтобы узнать, как дальнейшие­ действия Финна и Роуз повлияют на их будущее.

Однако в нынешнем положении этим двоим придется проявить немного инициативы, а не ждать от нее готового решения.

— Могла бы я помочь? — спросила Маз. — Конечно могла бы. Но не могу. Сейчас я несколько занята.

Ее поразило, что для бывшего штурмовика Финн чересчур перепуган мелькавшими вокруг нее бластер­ными разрядами. Но возможно, именно поэтому он и покинул их ряды.

— Маз, что происходит? — спросил парень.

— Разногласия в союзе... не обращай внимания, — уклонилась она от прямого ответа. — Но вам повезло, потому что я как раз знаю одного надежного товарища, который сможет провести вас через эту сис­тему безопасности. Мастер-взломщик, солдат, борец за свободу и первоклассный пилот. Поэт с бластером в руках и второй по мастерству контрабандист из тех, что я встречала.

— О! — сказал С-3РО. — Похоже, он может все!

— О да, это так, — согласилась Маз, и в ее памяти всплыло несколько сомнительных делишек, которые она помогла ему провернуть. Он и правда был одним из ее любимчиков, хотя она не сомневалась, что в результате своей невнимательности он, скорее всего, почиет с миром еще до того, как станет действительно интересной личностью. Либо же его погубит завышенная самооценка.

С другой стороны, оба этих порока входили в чис­ло рисков при ведении дел с людьми. Маз уже давно уяснила, что нужно наслаждаться их приключениями, пока есть такая возможность.

Треск и резкий запах ионизированного воздуха вернул ее к реальности.

— И он симпатизирует Сопротивлению, — добавила Каната. — Вы найдете его в Канто-Байте, на Кантонике.

— Кантоника? — переспросил По. — Но это же... Маз, а своими силами нам не справиться?

«Какой же нетерпеливый. Весь как на иголках, когда не сидит в кабине истребителя. А жаль, у него такой очаровательный подбородок».

Маз осмотрела поле боя и пришла к выводу, что ее позиция скоро будет захвачена. Это стало бы досадной неприятностью.

— Прости, дорогой, — сказала Маз. — Это взлом высочайшего уровня. Если хочешь попасть на разру­шитель, у тебя есть лишь один вариант — найти того мастера-взломщика. Вы его узнаете по бутону крас­ного пломоцвета на лацкане.

Старушка активировала свой реактивный ранец, и на взлете связь оборвалась. Взмывая в небо, Маз задумалась, смогут ли ее друзья отыскать мастера-взломщика. Она не пыталась предугадать результат, зная, что это бесполезно. Преуспеют ли они или потерпят поражение — а возможно, даже обнаружат, что ни один из этих вариантов не связан с их судьбой, — зависит лишь от воли Силы.

Но как бы то ни было, она может пожелать им удачи.

Глава 13

Рассвет на Ак-То окрасил окутанный туманом ост­ров огненно-алыми отблесками восходящих солнц.

Поверив обещанию Люка насчет утренней тренировки, Рей оставила «пост» рядом с его дверью и решила тоже поспать в хижине, хотя каменная скамья внутри выбранной постройки оказалась не намного удобнее валуна, на котором она спала до этого.

Девушка поднялась, жмурясь от струившегося в узкое окно хижины солнечного света, и замерла.