Последние джедаи. Эпизод VIII

Фрай Джейсон

Но на чьей стороне? Это было неясно и породило странное зрелище: бойцы с обеих сторон то обменивались парализующими разрядами, то прислушивались к тому, что им сообщают по комлинкам.

Стрельба смолкла, когда двери ангара распахнулись, явив маленькую фигурку генерала в сопровож­дении С-3РО и нескольких солдат и пилотов — один из них тащил на плече бесчувственного По Дэмерона.­

В ангаре повисла тишина.

— Я только что встала на ноги и, если ни у кого нет возражений, хотела бы на них остаться, — тихо произнесла Лея.

Она вышла на середину ангара, оказавшись

между противоборствующими сторонами, и уперла руки в бока.

— Итак, где вице-адмирал Холдо?

Холдо вышла из-за штабеля ящиков, и две женщины некоторое время глядели друг на друга.

— Эмилин.

— Лея.

Они обнялись. Медленно, по одному, по двое, солдаты и пилоты с обеих сторон начали убирать оружие и подниматься на ноги.

— Мы скоро приземлимся, — сказала Лея, когда объятия закончились. — Если Первый Орден последует за нами, я бы посоветовала всем стрелять в одном направлении.

Она отошла от Холдо и начала что-то обсуждать с Д’Эйси. Вице-адмирал руководила погрузкой. Бросив по сторонам несколько робких взглядов, верные ей бойцы и мятежники поняли, что пора браться за дело. Они, забыв о своих разногласиях, принялись вместе таскать коробки.

Холдо убедилась, что По дышит, а затем дала знак паре солдат отнести его на борт одного из транс­портников. Она повернулась к Лее.

— А он смутьян, — сказала она. — Мне такие нравятся.

— Мне тоже, — с улыбкой отозвалась Лея. — А теперь иди на свой транспортник.

Эмилин взглянула на давнюю подругу, задрав бровь:

— Чтобы транспортники могли уйти, кто-то должен остаться и управлять крейсером.

Лея посмотрела на Холдо с выражением, которое та знала слишком хорошо. Она видела его на Алдераане, в юности, когда они путешествовали в поис­ках собственного пути, в Молодежном парламенте на Корусанте и во многих помпезных залах во времена, когда Сенат Новой Республики кочевал с планеты на планету. Ее подруга выстраивала аргументы и готовилась произнести речь.

Эмилин не сомневалась, что это будет прекрасная­ речь. Но время речей прошло.

— Боюсь, что я выше вас по званию, принцесса, — заметила она мягко, но многозначительно. — И адмирал идет ко дну вместе со своим кораблем.

Лея остановилась и опустила подбородок.

— Так много потерь, — тихо сказала она. — Я больше этого не вынесу.

— Ну конечно вынесешь, — ответила Холдо, и Лея удивленно подняла глаза. — Ты же сама меня этому научила.

Лея взглянула на вице-адмирала почти с улыбкой. В иной ситуации она бы даже рассмеялась — искренним, задорным смехом, что редко, если вообще когда-либо раздавался во время ее нескончаемых встреч на высшем уровне, дебатов в Сенате и военных совещаний. Но Эмилин всегда оказывала на нее такое влияние — у нее был дар говорить такие вещи, что неправильное превращалось в правильное.

Ей будет не хватать этого. Ей будет не хватать ее.

— Да пребудет... — начала Лея и услышала, как подруга произносит те же слова.

Они умолкли, уступая друг другу.

— Твоя очередь напутствовать, — сказала Лея. — Я произносила эти слова слишком много раз.

— Да пребудет с тобой Сила всегда, — с улыбкой ответила Холдо.

Лея

положила ладонь на руку Эмилин, а первые транспортники натужно оторвались от палубы ангара и вылетели в космос.

Рей пыталась сопротивляться — она заставляла свои ноги врасти в пол тронного зала, но это было безнадежно. Верховный лидер подтаскивал ее все ближе и ближе к себе. Как и на Такодане с Кайло Реном, девушка обнаружила, что ни ее разум, ни тело ей больше не подчиняются. От этого ощущения Рей замутило — желудок протестовал, словно Сноук был отравой, от которой можно было избавиться, очис­тившись.

— Ты недооцениваешь Скайуокера, — напряженным голосом предупредила она изможденную, закутанную в халат фигуру, все еще стараясь сохранить дистанцию. — И Бена Соло. И меня. Поэтому ты падешь.

Глаза Сноука вспыхнули звериным блеском. Мало что может быть занятнее, чем противник, принимающий толику знания за целостную картину. Наблюдать за его падением доставляло неимоверное удовлетворение — при условии, что перед своим концом враг в полной мере осознает собственные безрассудство и несостоятельность.

Верховный лидер изучил Рей, тщетно боровшуюся с его волей, и принял решение. У него есть время преподать ей этот последний урок.

— О? — выдохнул Сноук, излучая поддельный интерес. — Ты что-то увидела? Слабость в моем ученике? Из-за этого ты здесь?

Он рассмеялся, увидев, как на ее лице проступил ужас и как она пытается скрыть его. Ей ничего не скрыть от Сноука — для этого ее защита слишком слаба. Ее мысли, ее самые потаенные страхи и секреты открыты ему.

— Юная глупышка, — сказал Сноук. — Это я со­единил ваши умы. Я разбередил мятежную душу Рена. Я знал, что у него недостанет сил, чтобы скрыть это от тебя, а у тебя недостанет мудрости, чтобы не клюнуть на такую приманку.

Пока Сноук издевался над Рей, Кайло Рен стоял с бесстрастным лицом, преклонив колено. Теперь он удивленно поднял глаза и сосредоточил взгляд на учителе.

Сноук проигнорировал мольбу на лице Кайло — как и те слабые волны боли и смятения, что расходились от него в Силе.

А вот страх на лице Рей он игнорировать не стал. Потрясение от осознания роли Сноука в установлении ее связи с Кайло разрушило даже ту жалкую защиту, которая имелась у девушки. Она утратила концентрацию, и Сноук легко подтащил ее к трону; ее лицо оказалось в считаных сантиметрах от его лица.

Удерживая ее, Сноук обратил свои мысли к Рену.

Он обнаружил огромный потенциал своего учени­ка, когда тот был еще ребенком, — мощь рода Скай­уокеров было невозможно пропустить. Он понял, как использовать чувства, которые испытывал мальчик, — одиночество и неуверенность в себе, а также чувство вины и отчаяние его матери, — чтобы поселить тьму в душе ее сына.

И Бен Соло в точности исполнил роль, которую уготовил ему Сноук. Сочетание его потенциала и опасности, которую он представлял, подтолкнули Скайуокера к мысли о возрождении джедаев. Затем его мощь уничтожила все созданное Скайуокером и заставила горе-учителя удалиться в изгнание; Люк был убран с доски, как раз когда игра вошла в критическую фазу.