Последние годы Сталина. Эпоха возрождения

Романенко Константин Константинович

Впрочем, еще до прибытия в Потсдам Сталин знал об ориентировочной дате испытания атомной бомбы. Он узнал об этом из шифротелеграммы, переданной из Нью-Йорка заместителем резидента по научно-технической разведке (НТР) Леонидом Квасниковым. В архивах советской разведки сохранился этот документ:

«Совершенно секретно. Бомба типа «Не» (High explosive). В июле месяце сего года ожидается производство первого взрыва атомной бомбы.

Конструкция бомбы. Активным веществом этой бомбы является плутоний (элемент-94) без применения урана-235. В центре шара из плутония весом 5 килограммов помещается так наз. инициатор — берриллиево-полониевый источник альфа-частиц (…) Корпус бомбы, в который

помещается это ВВ, имеет внутренний диаметр 149 см. Общий вес бомбы, включая пенталит, корпус и проч., — около 3 тонн.

Ожидается, что сила взрыва бомбы будет равна силе взрыва 5000 тонн ТНТ…

Запасы активного материала:

а) Уран-235. На апрель с/г было 25 килограммов урана 235. Его добыча в настоящее время составляет 7,5 кг в месяц.

б) Плутоний (элемент-94). В лагере-2 имеется 6,5 кг плутония. Получение его налажено, план добычи перевыполняется.

Ориентировочно взрыв ожидается 10 июля с/г.» На документе сделана пометка: «т. Курчатов ознакомлен 2.07.45 г.». Однако из-за плохой погоды испытание было перенесено и состоялось 16 июля.

Черчилль на конференцию не вернулся, его партия потерпела на выборах поражение, и после смерти Рузвельта из Большой тройки выпало второе связующее звено. Британскую сторону на окончании встречи представлял новый премьер Англии — Клемент Эттли. Личность более мелкая, чем его предшественник, и в силу малоопытности еще более зависимая от Америки.

Впрочем, даже атомная бомба не добавила и Трумэну уверенности в дипломатических поединках со Сталиным. С исчезновением поддержки Черчилля он все чаще стал отступать от позиции, казавшейся ему «жесткой». Логика и информированность советского Вождя были неоспоримы. Президент терялся под напором сталинской аргументации. Когда Сталин отверг его требования о вмешательстве США во внутренние дела восточноевропейских стран, а также «интернационализации» судоходства по Дунаю и Рейну, Трумэн уже не настаивал на своих предложениях.

Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко, участник делегации на конференции в Потсдаме, так описывал поведение Трумэна: «Он мобилизовал все свое самообладание, чтобы не выдать волнения… Порой кажется, что он вот-вот улыбнется. Но это только кажется… мне представляется, что держится президент как-то нахохлившись. Видимо, играет тут свою роль и то обстоятельство, что у него нет еще опыта встреч на таком уровне, да еще с участием Сталина».

Конечно, дилетанту в дипломатии Трумэну было трудно тягаться с человеком такого интеллектуального уровня, как советский лидер. Нахохлившись, как ворон, которому не удалось ухватить понравившуюся блестящую безделушку, он сдавал позиции. 31 июля Вождь убедил партнеров в необходимости признать западную границу Польши по Одеру и Нейсе. Взамен СССР согласился на зональный принцип взимания репараций.

Кстати, после Потсдама Трумэн больше не встречался со Сталиным. В узком кругу он поклялся «никогда больше не иметь дела с русскими».

В ходе конференции напряженно обсуждалась и германская проблема. В Потсдаме союзники вновь выдвинули предложение о расчленении Германии на части. Сталин отклонил саму постановку такого вопроса. «Это предложение мы отвергаем, — заявил он, — оно противоестественно: надо не расчленятьГерманию, а сделать ее демократическим, миролюбивым государством». Советский Союз предлагал создать центральную германскую администрацию. Именно Сталин выдвигал принцип сохранения единства Германии, но в тот период союзники уже держались курса, ведущего к расколу страны.

В конце конференции, когда была поднята тема о четырехстороннем контроле за важной в промышленном отношении Рурской

областью, Сталин предложил «этот вопрос сейчас отложить, а вот мысль, что Рурская область остается частью Германии(курсив мой. — К.Р.), эту мысль следует отразить в нашем документе».

На недоумение нового министра иностранных дел Великобритании Э. Бевина: «Почему ставится этот вопрос?» Сталин ответил: «Этот вопрос поднимается потому, что на одной из конференций, на Тегеранской конференции, ставился вопрос о том, чтобы Рур был выведен из состава Германии в отдельную область под контролем Совета… Мысль о выделении Рурской области вытекала из тезиса о расчленении Германии. После этого произошло изменение взглядов на этот вопрос. Германия остается единым государством… Советская делегация ставит вопрос: согласны ли вы, чтобы Рурская область была оставлена в составе Германии? Вот почему этот вопрос встал здесь…»

Изменение взглядов и идея сохранения единства Германии получили свое выражение под влиянием позиции Сталина. Эта тема ранее обсуждалась при посещении Черчиллем Москвы, уже после Тегеранской конференции. В ходе Потсдамской конференции было принято соглашение о политических и экономических принципах координирования политики союзников в отношении побежденной Германии в период союзного контроля.

В нем отмечалось: «Союзники в согласии друг с другом, сейчас и в будущем, примут другие меры, необходимые для того, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире».

По настоянию Сталина в резолюции конференций было отмечено: «Союзники не намерены уничтожать или ввергнуть в рабство немецкий народ. Союзники намереваются дать немецкому народу возможность подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию своей жизни на демократической и мирной основе».

Таким образом, именно Сталин спас Германию от того расчленения на «банановые» государства, как это было совершено с Югославией в конце XX столетия. Более того, уже в начале 50-х годов Сталин снова предложил воссоединить территории восточной и западной частей Германии, но из политических расчетов канцлер Аденауэр не пошел на такой шаг. Кстати, эта инициатива, долго замалчиваемая в СССР, была достаточно широко известна на Западе.

Для решения вопросов послевоенного урегулирования был создан Совет министров иностранных дел в составе СССР, США, Великобритании, Франции и Китая и в Лондоне определено местопребывание Объединенного секретариата этого Совета.

Позиция, занятая Сталиным на конференции, во многом определила лицо послевоенной Европы, но особенно решительно он отстаивал интересы Советского Союза, понесшего в результате германской агрессии большие потери. И союзники не могли игнорировать ни жертвы, принесенные СССР во имя победы, ни решающую роль Советского Союза в разгроме нацистской Германии.

Принятое по его настоянию специальное соглашение о репарациях с Германией и о разделе германского торгового и военного флотов в некоторой степени компенсировало понесенные потери. Одновременно Берлинская конференция приняла решение о передаче СССР города Кенигсберг (Калининград) с прилегающим районом. Решением конференции были окончательно утверждены границы послевоенного устройства мира, оформившиеся в ходе переговоров в Тегеране и Ялте.

Немец А. Ноймар пишет, что на конференции «Сталин проявил завидную боеспособность, о чем свидетельствует унылая запись в дневнике доктора Морана: «Нам нечего было противопоставить настойчивости и упорству Сталина». Все это нашло отражение и в устройстве послевоенной Германии, которое соответствовало «Потсдамской декларации от 2 августа 1945 года».