Последние годы Сталина. Эпоха возрождения
Шрифт:
— Хочу, чтобы меня увидел Генералиссимус Сталин в русской форме.
Сталин посмеялся и сфотографировался вместе с Монти, как называли фельдмаршала англичане. На обеде Вождь сказал: «Мы — военные люди, способные решать проблемы сотрудничества лучше политиков». Он проявил к гостю подчеркнутое внимание; британский фельдмаршал был награжден орденом Победы.
Монтгомери был доволен поездкой в СССР и позже писал: «Сталин был интересной личностью. У него острое чувство юмора. Он гостеприимный хозяин… и вежлив по отношению к своим гостям». Британец, встретившийся с Генералиссимусом впервые в июле 1945 года в Потсдаме,
Из увиденного в СССР фельдмаршал вынес трезвые суждения. «В целом, — отметил он в своих мемуарах, — я пришел к выводу, что Россия не в состоянии принять участие в мировой войне против любой сильной комбинации союзных стран, и она это понимает. Россия нуждалась в долгом периоде мира, в течение которого ей надо восстанавливаться. Я пришел к выводу, что Россия будет внимательно следить за обстановкой и будет воздерживаться от неосторожных дипломатических шагов, стараясь не «переходить черту» где бы то ни было, чтобы не спровоцировать новую войну… Я сообщил об этом в докладе британскому правительству и начальникам штабов».
Результатом этого сообщения стало то, что между Сталиным и 3. Бевином в начале 1947 года последовал обмен письмами. Причем глава СССР предложил продлить «Договор (от 26 мая 1942 года. — К.Р.) между СССР и Великобританией о союзе в войне… и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны».
Это был многообещающий шаг для всеобщего мира. В Части II этого договора было записано, что «Высокие Договаривающиеся Стороны заявляют о своем желании объединиться с другими единомышленными государствами в принятии предложений об общих действиях в послевоенный период в целях сохранения мира и сопротивления агрессии».
Примечательно, что Статья 4 этого Договора предусматривала, что если одна из договаривающихся сторон «в послевоенный период снова окажется вовлеченной в военные действия с Германией или всяким иным государством…», то другая сторона», «сразу же окажет… всякую военную и другую помощь и содействие, лежащее в ее власти».
Это означало продолжение союзного сотрудничества в послевоенном мире. Обратим внимание: договор 1942 года предусматривал, что эта статья «останется в силе на период в 20 лет…до отказа от нее со стороны любой из Высоких Договаривающихся Сторон…». Практически она должна была действовать до 1962 года, но не СССР отказался от мирного сотрудничества!
Это случилось позже, а весной 1947 года, рассматривая вопросы германского урегулирования, в Москве провели семь недель Бевин и Маршалл. Московская сессия Совета министров иностранных дел шла с 10 марта по 25 апреля, в течение этого периода состоялось сорок три заседания. Однако, продолжившись затем в Лондоне, конференция затянулась до конца года и закончилась, не определив даже даты следующей встречи.
Для Сталина не составляло труда разобраться, что англичане уже не располагают ни ресурсами, ни промышленным потенциалом, чтобы сохранить ведущую мировую или хотя бы европейскую роль. Англия столкнулась с экономическими трудностями и сама избрала путь лакея Америки, утратив статус великой державы. Страна оказалась перед банкротством, и, как оказалось, единственным
Кризис наступил в феврале 1947 года, когда экономические трудности в Англии достигли своей кульминации и заставили правительство признать, что страна не в состоянии выполнять ту программу, которую осуществляла с XVIII века.
Буквально в течение нескольких дней оно объявило дату окончательного ухода из Индии, а вскоре вывела свои части и миссии из Бирмы и Цейлона. Одновременно Англия передала проблему Палестины Организации Объединенных Наций, с которой тайно договорилась и о выводе своих войск из Греции и Турции.
Современному читателю это может напомнить развал СССР. Но у Англии не было своих Горбачевых и Ельциных. Поэтому процесс краха империи не выглядел столь жалким и предательским со стороны правящей элиты, как произошло при изменническом курсе советских ревизионистов.
Образовавшийся мировой политический вакуум уверенно заполняла Америка. Еще в июле 1944 года по инициативе Рузвельта и при поддержке Черчилля в маленьком американском городе Бреттон-Вудс прошла конференция 44 стран, рассмотревших вопрос о внедрении в мире единой платежной единицы. Важнейшей задачей этой акции было намерение обеспечить золотом бумажные банкноты США. Доллар приравнивался к золотому стандарту.
Для этого следовало прибрать к рукам «бесхозное золото», и управление стратегической разведки (с 1947 года ставшее известным как ЦРУ) занялось поисками нацистского золота. Подвергнувшаяся американскому давлению, в 1948 году Швейцария раскрыла часть тайных нацистских счетов в своих банках.
Швейцарцы согласились на компромисс, но открыты были лишь «еврейские деньги», да и то составлявшие лишь 10 процентов от реально утаиваемых сокровищ. Как утверждает В. Сироткин, действительный начальный капитал для хранилищ МВФ в Вашингтоне проектировщики плана Маршалла получили от «царского золота», вывезенного в США из Европы.
Говоря проще, послевоенная капитализация Америки и укрепление благополучия Европы строились в то время на совершенно иных принципах, чем грабительская политика «приватизации» богатств советского народа, осуществленная ельцинскими «младореформаторами» из среды завлабов. Для этого не понадобилось строительство хищнических пирамид, краж банковских вкладов населения из сбербанка. Не было и захвата государственных предприятий олигархами — за ваучеры, напечатанные на «туалетной» бумаге.
Необходимо пояснить, что под «царским золотом» имеется в виду золото, вывезенное из России под залог закупки у союзников оружия в Первую мировую войну. Однако в США хранилось также и «николаевское золото». Оно было тайно вывезено Николаем II еще до Первой мировой войны.
То было «казенное» русское золото, предназначавшееся для образования всемирной резервной Федеральной системы, в создании которой принимали участие акционерные банки Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов и Мендельсонов и других «акул капитализма».
В 1913 году такая резервная система действительно была создана, но не как мировая, а в качестве национальной сокровищницы США. Уплывшие за океан николаевские червонцы, хранившиеся в просторных подвалах форта Нокс, теперь гарантировали финансовую безопасность американцам и их предприимчивым сателлитам в капиталистическом мире.