Последние известия
Шрифт:
На меня можно наброситься, как раз момент, и еще раз назвать людоедом, да еще и людоед этот выступает с гнусными намеками в адрес американского среднего класса…
Можно наброситься, но действительность все равно будет корчить свои неполиткорректные гримасы.
Еще один аспект вокруг списка Магнитского и антимагнитского закона. Только что потерпевшие поражение в своей попытке сбросить режим российские либералы продолжают борьбу вот таким вот способом – ввязываются в моральные сражения с режимом.
Для либералов антимагнитский закон уже тем
Я же считаю, что вывоз российских детей в чужие страны должен быть полностью запрещен. Это будет мудрое государственное общепонятное соломоново решение.
Может быть, стоит ввести у нас налог в пользу детей-сирот. Прогрессирующий налог, когда богатые раскошелятся больше, чем бедные.
Тем временем 13 января состоится первое за последние два десятка лет откровенно проамериканское шествие в Москве. От Пушкинской площади по бульварам до проспекта Сахарова. В социальных сетях некоторые горячие либеральные головы всерьез рассуждают о целесообразности выйти с американскими флагами!!!
11 января 2013 г.
На смерть Деда Хасана
Жизнь меня сталкивала с авторитетами, да. И не раз.
В начале 1970-х, отдыхая с молодой женой в Сочи, познакомился с человеком по фамилии Алиев, Тофик Алиев. Тогда я знал, что он очень влиятельный человек. Но не знал, насколько влиятельный.
Он нас, я помню, в гостиницу «Жемчужина» устроил. Тогда ее только открыли, и предназначалась она для иностранцев, но у него был большой авторитет, у Тофика. Это был 1974 год, лето.
Мы тогда подружились с ним и его женой, была у них еще маленькая дочка. Вместе на пляже, вместе вечером развлекались в городе и за городом. Вино пили. Фотографировались.
Уже в 2000-х вдруг одна большая газета опубликовала групповую фотографию, стоим, все обнявшись, я, он, наши жены, еще несколько человек из нашей той летней компании, его дочка. Моя физиономия обведена кругом, газета обвела: вот, мол, пожалуйста, уже тогда молодой Лимонов с известным авторитетом. То есть имел связи с криминальным миром. И в той же газете интервью с уже очень пожилым Тофиком Алиевым. Обо мне он вспоминал приязненно.
Я надеюсь, он до сих пор жив и пользуется уважением.
Ничего, кроме хорошего, о нем сказать не могу. Только хорошее. Обходительный, приветливый.
С Япончиком покойным я, насколько помню (имею в виду, что в те годы я мог и не знать, кто такой Япончик, и познакомиться, но не знать, кто он, какова, так сказать, величина человека), знаком не был. Однако в каком-то русском ресторане мне его показывали, по-моему, Golden Palace ресторан назывался. Помню, что показывали.
Когда я уже вышел из тюрьмы, я помню, в 2005-м сидели наши ребята по захвату приемной администрации президента, целых тринадцать человек (из тридцати девяти) в…
И у них возникла проблема.
Вот какая.
Тюрьма была «черная», то есть там были смотрящие и вся иерархия криминального мира. И они в тюрьме какую хотели музыку, такую и играли.
Один из нацболов совершил незначительный тюремный проступок. (Тогда нацболов еще не так хорошо знали в тюрьмах. Непонятно было, шо цэ такэ, нацбол. Сейчас хорошо знают, уже как масть такая «нацбол», и все понятно.) На него наложили, что называется, штраф. Тысяча долларов. И он заплатил, родственники на воле заплатили. Если бы я был в Москве, я бы предотвратил этот чреватый последствиями поступок. Но я куда-то отъехал на чуть-чуть.
Почувствовав слабину, смотрящий за тюрьмой взял и нашел повод для дальнейшей проскрипции. Сказали, что нацболы без ведома старшего, по «дороге» перебрасывались малявами (письмами) и пытались якобы отдавать распоряжения по тюрьме. На самом деле нацболы переписывались друг с другом из разных камер.
Смотрящий за тюрьмой наложил на тринадцать наших ребят штраф: с каждого по тысяче долларов.
В хатах по приказу стали давить на нацболов, дошло до того, что их стали не допускать к кормушке. Очень серьезно обернулись дела. Так и голодом уморят.
Ребята дозвонились до меня.
Я вспомнил телефоны нужных людей.
Попросил принять меня очень известного авторитетного человека. Объяснил свое дело. Уже на следующий день их сторона собрала свой совет, куда я прибыл и ответил на их вопросы.
Все пожилые люди, очень скромные, все седые, кроме одного, да и ему полтинник точно был. Числом пять. На столе фрукты, тыквенные семечки в сахарной пудре, чай, печенье, конфеты, полное отсутствие алкоголя. На стенах иконы, совсем не старые.
Меня выслушали, задали вопросы. Решили мое дело положительно. Мне поверили.
И тут же ушли в соседнюю комнату. Слышно было, что они звонили в тюрьму смотрящему и сурово с ним разговаривали.
Пока разговаривали, тот, который не седой, наливал мне чаю. И успокаивал, называя «Эдик».
– Все будет хорошо с твоими ребятами, Эдик, не волнуйся.
Вернулись те, что переговаривались по телефону.
– Твоих ребят больше никто в тюрьме не тронет, Эдик. Все будет в порядке.
Как отцы родные, вышли меня проводить в коридор.
Вечером мне позвонил наш старший нацбол из тюрьмы:
– Все хорошо. К кормушке пускают. Даже извиняются по хатам. Что ж вы молчали, что за вас такие люди впряглись, говорят. Спасибо огромное, Эдуард!
Вот эффективность, вот пример для работы государственным учреждениям.
Я глубоко убежден, что авторитеты – позитивные люди. Авторитеты дисциплинируют криминальный мир, который в противном случае может вести себя дико и агрессивно. Как было в начале 1990-х, когда велась война всех против всех и царил беспредел.