Последние листья
Шрифт:
12. Х.1916
В России так же жалеют человека, как трамвай жалеет человека, через которого он переехал. В России нечего кричать. Никто не услышит.
(в трамвае)
28. V.1916
Вот что, русский человек: вращайся около своей оси.
Той, на которую ты насажен рождением. На которую насажен Провидением.
Где у тебя «Судьба».
Не рассеивайся. Сосредотачивайся. Думай о «своем» и «себе».
Даже если у тебя судьба к «Рассеянности» —
Пусть будет разврат развратищем, легкомыслие — легкомыслием, пусть вещи вернутся каждая к своему стилю. А то вся жизнь стала притворна и обманна.
Россия — страна, где все соскочили со своей оси. И пытаются вскочить на чужую ось, иногда — на несколько чужих осей. И расквашивают нос и делают нашу бедную Россию безобразной и несчастной.
Следы и последствия 200 лет «подражательной цивилизации».
17. VI.1916
Неудачная страна.
Неудачна всякая страна, если она не умеет пользоваться у себя «удачными людьми». Видеть их, находить.
Сколько я видел на веку своем удивительных русских людей с душою нежною и отзывчивою, с глубоким умом и любивших Россию… как не знаю что. «Какая же Греция не воспользуется Патроклом». И в то время как русские министры «не находят людей» (и Победоносцев о себе это говорил) и гимназии и университеты переполнены учителями и воспитателями юношества, которые не ухмыльнувшись не могут выговорить слово «Россия», — эти люди удивительного ума и сердца умирали с голода на улице.
Да вот припоминаю Дормидонтова…
Тоже — Великанов…
Цветков [52] .
Рцы.
Я думаю — тоже с Фл. [53] …
А Глинка-Волжский [54] ?
Я благодарю судьбу, что видел людей, не менее любивших Россию, нежели «Федор Глинка» 1812 г. (Майков [55] рассказывал). Видел людей именно по любви к России — прямо удивительных. Патроклы.
52
Сергей Алексеевич Цветков (1838–1964) — литератор, друг Розанова и его библиограф. Под его редакцией издательство «Путь» (Москва) выпустило «Русские ночи» В.Ф.Одоевского.
53
Речь идет о П.А.Флоренском.
54
Волжский — псевдоним Александра Сергеевича Глинки (1878–1940), литературного критика, публициста, историка литературы, одного из друзей Розанова.
55
Розанов был знаком с поэтом Аполлоном Николаевичем Майковым (1821–1897) и напечатал некролог на его
Что же они все?
Да ничего. Топтали тротуары.
Цветкову даже не дали кончить в университете. А он студентом сделал ученое издание «Русских ночей» Одоевского, со всем шиком понимания бумаги и шрифтов. Издание вполне удивительное, например по отброшенности своих примечаний. Он мог бы их сделать гору и сделал по необходимости 2–3 от неизбежности. Это так скромно, так великолепно, что хочется поцеловать руку. А ему было 26 лет.
Его рассказы о животных и их таинственных инстинктах, о больной собаке, которая была «как больной ребенок», и чувствовала в нем друга и отца — все это удивительно. Его письмо ко мне о муравьином льве (хищное насекомое), если бы его поместить в «Аде». Его мысль побродить по Руси, постранствовать и записать все случаи, «где открывается величие и красота души», стать Далем добродетели, — не удивительная ли это мысль, вчуже источающая слезы.
И его речь задумчивая, «как бы он не видит вас», его гордость, но тайная, аристократизм всей его натуры, какая-то музыка вкусов и «выбора» вещей и людей: все это какого из него делало «воспитателя студентов», «инспектора гимназии»…
Я писал Любавскому [56] . Чины. Программы.
Юноша, студентом знавший греческую скульптуру, так что специалисты спрашивали его совета в своих трудах, не кончил, «потому что не умел сдать курса средних веков, напичканного политической экономией и классовой борьбой» профессора Виппера [57] , колбасника и нигилиста.
56
Матвей Кузьмич Любавский (1860–1936) — историк, учившийся вместе с Розановым на историко-филологическом факультете Московского университета. Розанов вспоминал о нем в «Мимолетном. 1915 год»: «Какая радость, что наш выпуск в Московском университете дал трех СЫНОВ России: Любавский (М.Куз.), Зайончковский, Вознесенский и я» (запись 20 апреля 1915 г.).
57
Роберт Юрьевич Виппер (1859–1954) — историк, в 1897–1922 профессор Московского университета, автор книги «Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX вв. в связи с общественным движением на Западе» (СПб., 1900; 3-е изд. 1913) и учебника «Новая история для старших классов гимназии», который Розанов видел у своих детей-гимназистов.
А чистые сердцем Великанов и Дормидонтов? Дормидонтов сошел с ума, — просто от безысходности, от «некуда себя деть».
Рцы задыхался, «считая заготовленные шпалы» на жел. дорогах.
И эти с…д… кричат: «У нас <нет> людей».
— Только я. Тайный советник NN.
С этими-то «тайными советниками» Россия и проваливается. Нет, когда-нибудь я закричу: — Давайте нигилистов!! Безверов, хулиганов, каторжников. П.ч. эта меднолобая св….. гораздо хуже и, главное, гораздо опаснее каторжников.
Каторжники — это: «Се творю все новое». Что-нибудь выйдет.