Последние минуты
Шрифт:
Еще через неделю мы пришли к нему снова. Я помню, с какими лицами везли меня туда отец и мать. Они боялись меня.
Врач не знал, что делать. Он созвал специалистов, и они тоже не знали, что делать. Я был нормальным четырехлетним ребенком. Они стали за мной наблюдать. Они писали обо
Старик на миг умолк, затем продолжил тем же механическим тоном:
— Через неделю мне было шесть лет. Еще через неделю — восемь. Никто ничего не понимал. На мне испробовали все, но так ничего и не помогло. Мне исполнилось десять, потом двенадцать. В четырнадцать я сбежал, потому что мне до смерти надоело, что на меня постоянно таращатся.
Он почти минуту смотрел в потолок.
— Хотите знать, что было дальше?
— Да, — автоматически ответил я. Меня поразило, как спокойно он все это рассказывает.
— В самом начале я пытался бороться. Ходил к врачам, ругался с ними. Кричал, что они обязаны выяснить, что со мной не так. Но со мной все было в порядке. Просто каждую неделю я становился старше на два года. И тогда меня осенило.
Я чуть вздрогнул, выйдя из легкого транса.
— Осенило? — переспросил я.
— Вот так и зародилась эта легенда, — сказал старик.
— Какая легенда?
— О старом годе и новом, — пояснил он, — Старый год — это старик с белой бородой. Ну, вы знаете. А новый год — младенец.
Старик замолчал. Слышно было, как внизу на улице взвизгнули покрышки, когда машина завернула за угол и промчалась мимо дома.
— Мне кажется, такие люди, как я, существовали всегда, — продолжил старик. — Люди, которые живут всего один год. Не знаю,
Старик отвернул к стене усталое лицо.
— А я — тысяча девятьсот пятьдесят девятый, — завершил он спокойно. — Вот кто я такой.
Мы с консьержкой стояли и молча смотрели на него. Наконец я перевел взгляд на консьержку. Она вдруг, словно застигнутая на месте преступления, развернулась и заспешила к выходу. Дверь за ней с грохотом закрылась.
Я взглянул на старика. Внезапно у меня перехватило дыханье. Я подался вперед и взял его за руку. Пульса не было. Вздрогнув, я опустил его руку и выпрямился. Мгновение я стоял, глядя на него сверху. Затем, совершенно неизвестно почему, по спине прошел озноб. Я быстро вытянул руку, высвобождая из-под рукава часы.
Секунда в секунду.
Я ехал обратно к Мэри, не в силах выбросить из головы рассказ старика и забыть усталое смирение в его глазах. Я повторял, что это просто-напросто совпадение, но так и не смог убедить себя до конца.
Мэри впустила меня в дом. В гостиной было пусто.
— Только не говори, что вечеринка уже закончилась, — произнес я.
Мэри улыбнулась.
— Вовсе не закончилась. Просто она продолжается в больнице.
Я смотрел на нее, ничего не понимая. Мэри взяла меня за руку.
— И ты ни за что не угадаешь, — сказала она, — в каком часу Рут родила хорошенького маленького мальчика!