Последние всплески
Шрифт:
Мак, одуванчик, ястребинка,
Цикорий, коровяк, пырей… -
Частички памяти моей.
Я словно книги их листаю,
И все проблемы забываю,
Вмиг погружаясь в их красу.
И долго в сердце их несу,
Благодаря за впечатленья,
И те спокойные мгновенья,
Что тихо дарят мне они:
Цветёт кислица, посмотри!
И ярко-голубой вьюнок,
Пророс сквозь выцветший песок.
Взрастают
Тепло зимой им под листвой, в земле.
Но только лишь растопит солнце лёд,
Лес стройных буков чудом изойдёт:
Покроется ковром из анемон,
Как будто вновь засыпан снегом он.
А между них, заполнив весь простор,
Печёночницы выплетут узор,
Кислиц полупрозрачны лепестки,
И цветоносы пролесок тонки,
Копытень спрячет цвет под круглый лист,
Распустятся салюты медуниц.
Как балерины, в юбочках зелёных,
Проростки бука на тенистых склонах…
Но праздника совсем недолог срок.
Проклюнется на дереве листок,
Один, второй… распустятся все дружно,
Зелёное развесив в небе кружево,
Потом сомкнуться кроны. И опять
Уйдут эфемероиды в землю спать,
И созревать, сквозь дрёму, в ожиданье,
Что, непременно, ждёт их прорастанье.
Я просто цветок! Я красивый и нежный!
Но мир мой – песок, словно море безбрежный.
За что мне, не знаю я, мука такая.
Я выжить пытаюсь, к земле приникая,
Чтоб капелькой влаги продолжить мгновение…
Как жаль, что недолго продлится цветение.
Тайный мир земли раскрылся,
Когда дождь, сквозь сушь, пролился.
Там, где был пустырь большой,
Алый пламень над травой,
Будто стайки мотыльков,
Сотни огненных цветов.
А за маками, синея,
Расцветает ипомея,
И по стенам, по столбам,
Вверх стремится, к небесам.
И, лимонная, кислица
Успевает распуститься.
Следом, ярко-золотая,
Хризантема расцветает…
Словно кто-то распростёр,
Флорой вытканный ковёр.
Жизнь струит и пропадает,
Как вода в песок.
Тихо тает, увядает,
Тонкий колосок.
Зёрна сыплются на землю
Низкой эстафет,
И тихонечко там дремлют,
Пока влаги нет.
Если не сгорят в морозах,
Или в суши дней,
Ото сна проснуться в росах,
В водопад дождей,
Станут к солнцу пробиваться,
Сквозь любую твердь,
Новой жизнью возрождаться,
Отрицая
На дворе уж семь утра.
Звёзд исчезла мишура.
Под сиянием зори,
Засыпают фонари.
Просыпаются машины,
Гаснут окна и витрины,
Город полнится толпой -
Поначалу – трудовой,
А затем и праздной, плавно.
Мирный день. И это славно.
Маревом асфальт мерцает.
Душный зной с домов стекает.
Всё укрыться норовит…
Только шинами шуршит,
Игры Солнца отвергая,
Магистральная кривая.
Жарко, нет ли, надо жить,
Есть всегда куда спешить.
Сбегает Хайфа к морю, за порог
Хребта Кармель, как будто в порт спеша,
Здесь средоточье, здесь её Душа,
Морское продолжение дорог.
Портовых кранов стынут журавли,
Контейнера – модели небоскрёбов,
Швартуются трудяги-корабли,
Заканчивая оформленье логов.
Снуют автомобили, поезда,
На север, юг… бегут пути-дороги…
Туристы, кто отсюда, кто сюда,
/Рассказы их затем пополнят блоги/.
Над пляжами раскраски-паруса,
Фуникулёров круглые кабинки…
А по Кармелю – травы и леса,
Да скал песчано-рыжие оспинки.
Иерусалим, ты стольких пережил!
Кто только по тебе не проходил,
Кто только не хватал тебя руками
И на тебе свой не оставил след…
Но ты стоишь, как и стоял веками,
И льёшь на землю золотой свой свет!
Вокруг тебя дымами вьются споры,
Воюют церкви… братья во крови…
Святое место, ты – всего лишь город,
Хоть и Великий, что ни говори.
История здесь в каждом камне дремлет,
Истёртая мозолями подошв,
Хоть трижды обойди всю нашу Землю,
Намоленнее места не найдёшь.
Когда утром солнце иссушит росу,
Пошли погуляем в весеннем лесу,
Не будем калечить ни верб, ни берёз…
Лишь слушать мелодии мартовских грёз.
Сребристые буки как мачты стоят,
Ещё не одеты в зелёный наряд.
Но соки проснулись, на гребне волны,
В зелёный окрасив кору бузины.
Сквозь плотный покров прошлогодней листвы,
Салатные пятнышки новой травы.
На плотных дорожках, под солнцем снуют