Последний автобус

Беррингтон Джоанна

Молодая женщина качнула головой и улыбнулась:

— Няня согласна.

Да и как она могла быть против того, чтобы провести еще один день с такими дорогими ей людьми? Любовь к отцу и сыну билась в ее сердце маленькой птичкой. А счастье от того, что она может быть вместе с ними рядом, казалось, было готово заполнить весь мир.

— Может быть, я поступаю некрасиво, но… — Стефани развела руками, давая понять, что иначе не получается.

— Не упрекай себя, ты же должна бороться за свое счастье! — произнесла Джина, разглядывая свежую газету. — Все

методы хороши, если они приносят результат.

Женщины сидели на диване в библиотеке особняка Олдманов. Полупустая бутылка и два бокала с красным вином стояли на журнальном столике.

— Кто-то должен указать этой Маргарет ее место, — продолжала Джина Олдман. — Что она о себе возомнила? Что может устроить свою жизнь за чужой счет? Но я не считаю ее подходящей парой своему сыну… И ты, думаю, тоже не в восторге, что она встречается с твоим женихом!

Стефани увлеченно разглядывала свой маникюр.

— Я думаю, что здесь не только она виновата, конечно… Алекс свое тоже получит по заслугам. Когда я заподозрила, что он мне изменяет, то наняла частного детектива. Мои подозрения, к сожалению, оказались верны, и фотографии были тому неоспоримым доказательством. А поскольку меньше всего я бы хотела, чтобы за моей спиной шептались…

Молодая женщина рассказала, как ей пришла в голову идея отдать снимки в газету, чтобы придать делу огласку. Так и получилось, что она — невинная жертва, Алекс — коварный злодей, а Маргарет — распутная особа.

— Я не жалею, что все вышло именно так, — продолжала Стефани. — Пусть лучше мне сочувствуют, чем сплетничают, что мой жених мне изменяет.

— Я так поняла, что ты простила Алекса после того случая? — поинтересовалась миссис Олдман.

Молодая женщина пожала плечами и скривила накрашенные губы, давая понять, что вряд ли речь идет о прощении:

— Так скажем, я позволила ему снова быть рядом со мной. Я даже вновь дала согласие выйти за него замуж. Но выяснилось, что ему нельзя верить. Он не прошел очередную проверку. В одном из скандалов я как бы случайно сказала, что эта Маргарет работает в вашем доме…

— И он тут же позвонил ей, — подхватила Джина Олдман. — Какая неосмотрительность.

Стефани кивнула. Дальнейшее было делом техники. Снова частный детектив, фотографии, корреспондент газеты — уж этот-то точно не упустит желтую слезливую историю…

— Эта статья в газете — мой прощальный подарок Алексу и Маргарет, — сказала молодая женщина, беря бокал с вином за тонкую ножку. — С минуты на минуту ему доставят газету с новой статьей о нем на дом. А я через полтора часа улетаю в Лос-Анджелес. Надо развеяться, раз уж свадьба отменилась.

Стефани Роуз сделала глоток вина и посмотрела куда-то вдаль. Ее взгляд был печален, словно месть не доставила ей ожидаемого удовольствия.

— Новая статья в газете поможет мне уберечь сына от ужасной ошибки, — с благодарностью в голосе произнесла миссис Олдман. — Теперь он узнает истинную сущность этой особы.

Где-то в глубине библиотеки раздался странный глухой звук — словно тяжелая книга свалилась с полки.

Стефани вопросительно посмотрела на хозяйку особняка.

— Дом очень старый, — спокойно пояснила та. — Здесь часто что-то скрипит или падает.

Не обращай внимания.

Миссис Олдман взяла бутылку и долила вина в бокал гостьи.

Красный «мустанг» остановился у чугунной решетки, за которой расположился особняк. Гарольд дождался, пока садовник откроет ему ворота, и направил автомобиль к гаражу.

На заднем сиденье мирно спал Джастин. Маргарет в салоне не было — она попросила высадить ее в центре города, объяснив, что именно сегодня у нее назначен визит к парикмахеру.

— Ничего радикального, правда? — на всякий случай поинтересовался Гарольд у любимой. — Мне нравится твоя прическа.

— Нет-нет, просто мне немного подровняют волосы, — успокоила она и чуть сжала его руку на прощание.

Мужчина за рулем улыбнулся, вспомнив это. Он в который раз задавал себе вопрос — неужели ему все-таки удалось встретить любовь? После смерти жены, матери Джастина, он несколько лет был в трауре. Думать не мог о новых отношениях. Даже сыну недоставало его любви… И вот теперь, кажется, его сердце наконец-то оттаяло от горя.

Маргарет… Моя любимая Маргарет…

Гарольд произнес это про себя словно молитву, которая являлась залогом счастья.

Вышел из машины, открыл заднюю дверцу и аккуратно взял сына на руки. Тот сквозь сон улыбнулся, и Гарольд залюбовался спящим ребенком.

Прости, что уделял тебе мало внимания, подумал он. Теперь я исправлюсь, честно. Теперь будет все по-другому.

Он пошел по дорожке к дому, неся мальчика на руках. Осторожно, стараясь его не разбудить, открыл входную дверь… и тут же встретился с колючим взглядом матери, сидящей на диване в гостиной. Похоже, она специально дожидалась его визита.

— Отнеси Джастина в спальню и сразу спускайся, — сказала она. — Нам нужно серьезно поговорить. И, боюсь, тебе не понравится то, что ты сейчас узнаешь.

Маргарет вышла из парикмахерской примерно через час после того, как простилась с Гарольдом. Настроение было прекрасное, да и каким оно могло еще быть в этот чудесный, полный солнца и счастья день?

Она посмотрела на свое отражение в витрине магазина и осталась довольна. Мастер не стал убирать длину волос, просто постриг их каскадом и тем самым придал прическе форму. Потом уложил с помощью расчески и фена, и теперь светлые пряди ниспадали молодой женщине на открытые плечи.

Надеюсь, Гарольду понравится, подумала Маргарет и подняла руку, пытаясь поймать такси.

Ее сердце стучало, ее сердце было наполнено любовью. Как можно быстрее хотелось увидеть любимого, уединиться в одном из укромных уголков особняка, обнять, поцеловать прямо в губы… И жить, жить по-настоящему, так, как умеют только влюбленные.

Она даже не подозревала, что следующая встреча с Гарольдом будет вовсе не такой радостной, как ей представлялось.

Гарольд молчал, глядя на фотографии в газете. «Свежая пресса, самые шокирующие и интересные истории…» — так, кажется, говорится в рекламе? Что ж, журналисты сегодня превзошли сами себя. Один из читателей оказался действительно шокирован. Даже более того — раздавлен, убит статьей.