Последний барьер. Путешествие Суфия
Шрифт:
К полудню я очутился на месте, где торговали книгами. Я вошел в один из магазинчиков наугад, и немедленно мое внимание было привлечено свитком, исписанным красивой арабской вязью. Хозяин, стоявший сбоку от меня, что-то быстро сказал мальчику, стоявшему за прилавком. Мальчик быстро выбежал из магазина, а хозяин с помощью множества сложных жестов пригласил меня выпить с ним чая в задней комнате магазина.
Мы сидели друг перед другом за столом и пили сладкий мятный чай из крошечных чашечек, когда вернулся мальчик в сопровождении более взрослого мужчины, который заявил, что будет рад исполнить роль переводчика
Первое, что захотел узнать хозяин, почему я выбрал именно этот свиток. Понял ли я, что на нем было написано? Когда я сказал, что не понимаю, то старший начал переводить для меня. Это была первая сура Корана, ежедневная молитва каждого мусульманина в мире: «С именем Аллаха, всемилостивого и всепрощающего...» Мгновение в комнате царила тишина, а затем с улыбками и множеством жестов хозяин настоял, чтобы я принял свиток в дар.
Мы беседовали уже достаточно долго, когда хозяин встал и пригласил меня в другую комнату. Старый человек в чалме выступил мне навстречу из темноты.
— Этот человек настоящий Дервиш, — сказал переводчик, и все трое короткое время говорили по-турецки. Наконец старик повернулся ко мне, поднял свою руку, дунул поверх моей головы, произнося слово «Ху», точно так же, как это сделал Шейх прошлой ночью.
Когда мы опять сели за стол к свежему чаю, я рассказал торговцу книгами о своем задании и спросил его, не знает ли он Шейха, который работает в лавке портного. Но он просто покачал головой.
— Но как же мне найти его? — жалобно спросил я. — Я ходил, ходил и даже не нашел улицы, где расположены лавки портных, и я не говорю по-турецки.
Он улыбнулся, услышав отчаяние в моем голосе, встал и показал, что наша встреча закончилась. Переводчик тоже улыбнулся, переводя слова торговца книгами:
— Есть высказывание пророка Мухаммада (мир и благословение ему): «Верь в Аллаха, но прежде привязывай своего верблюда». Возможно, вы недостаточно работали над собой, в противном случае Аллах наверняка привел бы вас к нему.
Я поблагодарил их, и когда я выходил, хозяин воскликнул: «Салам Алейкум» — «мир вам».
Весь день я бродил вокруг базара, спрашивая на английском, французском и при помощи моего разговорника на турецком языках, где находится улица портных. Все происходившее было похоже на сон; я чувствовал себя
обособленным и отдаленным, как будто этот поиск вообще не происходил на самом деле. К концу дня, когда солнце уже садилось за Голубую мечеть, а призыв к последней молитве раздавался с каждого минарета в городе, я решил сдаться. Возможно, если бы время пришло, то я нашел бы этого человека. Я знал, что сделал все, что было в моих силах, в этот день и что если бы эта встреча была действительно так важна для меня, то мне представился бы еще один шанс.
Я был совершенно измучен, и у меня едва хватило сил, чтобы помыться и провести короткую медитацию, прежде чем я упал в постель. В шесть утра мой автобус отправлялся в Анкару, следующий пункт моего путешествия.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Повесть о любви должна быть рассказана самой любовью, Потому что, как и зеркало, она молчалива и выразительна.
Мевлана Джелаледдин Руми
Наслаждение это тайна. А тайна заключена в следующем: расслабиться и слушать, перестать думать, двигаться, почти перестать дышать; создать внутреннее молчание, в котором, как мышь в безлюдном доме,
Алан МакГлешн Дикая и прекрасная страна
Турецкие автобусы, возможно, единственные в мире, где кондуктор ходит по автобусу с бутылками одеколона и поливает им руки пассажиров. Я устроился в задней части автобуса, наслаждаясь запахом одеколона и не вникая в горячие дискуссии и разговоры других пассажиров. Все, чего я хотел, было добраться до Анкары и засвидетельствовать свое почтение великому человеку — настоящему святому, как утверждал Хамид. Несколькими месяцами раньше, в Англии, Хамид велел мне тщательно обдумать изречение этого человека: «Не существует творения в этом релятивистском мире; есть только проявление Сущего».
— В этом предложении, — сказал тогда Хамид, — заключена одна из великих тайн. Когда-нибудь, Иншалла, по воле Бога, ты превратишься в Существо; ты станешь каплей, которая превратится в океан. Тогда, и только тогда у тебя появится возможность «сделать» что-то. До тех пор, пока ты не осознаешь всемогущества Господа, ты всегда будешь считать, что являешься причиной чего-то. Не думай, что ты можешь выбирать. Ты действительно думаешь, что ты сам решил стать моим учеником? Что-то посчитало, что мы могли бы быть вместе. Узнаешь, что это, кто это, который посчитал, и ты сможешь подойти к началу Пути. Когда автобус прибыл в Анкару, я оставил свой багаж на станции и взял такси, чтобы меня отвезли по данному мне адресу. Я не хотел терять время; я хотел остаться насколько возможно дольше в доме этого человека — допустив, что он примет меня. Хамид особенно подчеркнул, что я должен быть полон осознания и уважения — и не разочаровываться, если меня не примут. «На Пути для одних учеников существуют одни учителя, а для других — другие, и не будет твоей вины, если ты продолжишь свой путь, не встретившись с некоторыми из тех, к кому я тебя посылал. Главное двигаться с верным намерением — они будут знать степень твоей искренности».
Мы проехали по переулкам старой части города, прибыв, наконец, на площадь на вершине холма. Она была запружена машинами и окружена магазинами, в которых продавали религиозную литературу и множество ковриков для молитвы. Люди спешили в мечеть, мужчины надевали свои фески и совершали ритуал омовения в фонтане у ворот. Должно быть, призыв к молитве уже прозвучал.
Водитель остановился около сада, сбоку от мечети, взял деньги и уехал, промчавшись по площади в обратном направлении, прежде чем я успел попросить показать мне дом человека, к которому я приехал. Минуту я постоял под зимним солнцем, глядя на город, и попытался привести в порядок свои чувства. Последний правоверный зашел в мечеть, и кожаный занавес опустился за ним.
Через площадь я прошел к магазинам. В первом из них хозяин молился на ковре перед входом. Второй тоже преклонил колени у входа, но хозяин третьего магазина поприветствовал меня на английском: «Вы американец». Это был не вопрос, а скорее утверждение. Говорить ему, что я англичанин, было лишним.
— Сын моего друга учится в Калифорнии, в Беркли. Он изучает физику, но мой друг очень несчастлив, потому что его сын пишет, что он собирается жениться на американской девушке, которая не является мусульманкой. И еще