Последний Бастион
Шрифт:
А это значит, что нервы у преступников на взводе и могут сдать в любой момент.
Если кто-то не выдержит и пустится в рок-н-ролл с АК-47 в руках – крови будет море. Этого только не хватало.
– Кто ведет сейчас переговоры?
– Гарри Треверс, он прибыл сюда час назад Ну, тогда за эту часть можно быть спокойным. Профессор, доктор психологии Гарри Треверс из отдела поведенческих наук – ас в вопросах проведения переговоров.
– Хорошо! – заместитель директора Томпсон поднялся со своего стула, переключая внимание на себя. Агент Де Вет, вам дается час на разработку плана действий в кризисной
Сидение у самого входа имеет и свои плюсы – после завершения совещания я и специальный агент Монро оказались на улице первыми. Оглядевшись по сторонам, я заметил наши трейлеры (мы перемещались на, похожих на рефрижераторные фуры трейлерах без опознавательных знаков. Обычные трейлеры, обычные белые Фрейтлайнеры как тягачи – удобно и не привлекает лишнего внимания), стоящие неподалеку. Значит, успели прибыть. Тем лучше.
– Пойдем, подумаем, что нам делать со всем этим дерьмом – добродушно сказал агент Монро – Общий сбор всем кроме снайперов! – сказал я в закрепленную на левом плече рацию и пошел следом.
Кризисный штаб – Так, по порядку! – жестко сказал я – один говорит, остальные слушают и не перебивают. Гарри!
Гарри Торндлав, невысокий, худощавый очкарик, типичный гик (geek – ботаник на американском сленге – прим автора) поднял глаза от компьютерного монитора лэптопа, установленного в просторном кузове. У нас он отвечал за организационные мероприятия при подготовке к штурму.
– Сэр, планы здания я загрузил в память и проанализировал – Гарри повернул экран монитора так, чтобы все могли видеть – основной точкой проникновения при штурме я бы выбрал спортзал. Он стоит немного в стороне от крыла, где находятся заложники, и что происходит в спортзале – из захваченной аудитории не видно.
Оттуда же, вот по этому коридору и дальше сюда вы выходите прямо к захваченной аудитории. Вот здесь и здесь я бы порекомендовал поставить пару лестниц и отправить отряд штурмовиков на крышу – они закрепят веревки вот здесь и здесь и при штурме спустятся в аудиторию и ворвутся через разбитые окна. Запасной путь проникновения – здесь, через учительскую. Придется ставить лестницы до второго этажа, кроме того захваченная аудитория слишком близко и могут возникнуть проблемы. Но как запасной вариант – вполне сойдет. После штурма – эвакуация заложников – через основной вход. У меня все.
Гарри как всегда сделал свою работу на пять. Даже с плюсом.
– Молодец, Гарри. Теперь Том!
Томас Макнейл отвечал на связь нашей группы с переговорщиками – тоже немаловажная функция. Доктор Гарри Треверс на совещании, конечно же, не присутствовал – отвлекать переговорщика от переговоров с террористами – последнее дело. Сейчас он сидел в небольшом неприметном фургончике, оснащенном, однако самой современной аппаратурой связи и разговаривал с террористами. Там же сидели двое его помощников – к доктору Треверсу даже обращаться напрямую с вопросами было категорически запрещено – все решали помощники.
– Я разговаривал с Мэри пять минут назад (Мэри – аспирантка дока Треверса, ходят упорные слухи что не только аспирантка). Террористов четверо, старший среди них,
– А парашютов, почему шесть?
– Он сказал, что возьмет двоих детей в качестве заложников в аэропорт. Если парашюты будут неисправны – дети разобьются.
– Вертолет с экипажем или без?
– Без, в том то и дело. По нашим данным один из террористов, Пеппер, в армии научился пилотировать вертолет. Поэтому пилот ему не нужен – он у него есть в группе.
– Ясно, что еще.
– Треверс говорит, что все они на взводе, один похоже ранен. До ночи он их удержит, дальше – не факт. Пай заявил, что если через четыре часа его требования не будут выполнены, он расстреляет ребенка и будет расстреливать по одному ребенку в час, а тела будет выбрасывать в окно прямо под объективы фотокамер.
Док считает, что свою угрозу он, безусловно, выполнит.
– Им уже что-то передавали?
– Армейскую аптечку и несколько таблеток амфетамина. Брать еду, что для себя, что для заложников они отказались.
Умные, сволочи. Если бы они взяли еду – мы бы подмешали препарат, вызывающий потерю сознания и когда дети потеряли бы сознание – мы бы пошли на штурм. Для штурмовика нет ничего страшнее переполненного помещения с заложниками, которые при штурме могут начать метаться, перекрывать линию огня или даже броситься в поисках спасения на штурмовиков. Упаси бог от такого.
– Еще что-то?
– Больше пока ничего.
– Ясно. Центр Глазам! (глаз – позывной снайперов – прим автора). Кто видит цели и может стрелять – отзовитесь.
– Глаз один!
И все. Из четырех снайперов сейчас работать может только один. Это плохо.
– Глаз один, докладывай! – запросил я по рации Ника Томлинсона – Скверные дела, сэр! Вижу одного из танго (кодовое название террористов – прим автора). У него пулемет.
Твою мать!!!
– Я поднимусь к тебе, можно?
– Добро пожаловать, шеф…
Одно из правил – во время работы снайпера беспокоить и отвлекать нельзя. Даже подходить к его "лежке" не спросив разрешения – дурной тон.
– Все остаются на местах, я минут на пятнадцать.
Оставил в машине автомат, выскочил на улицу. Полушагом полубегом пошел к пятиэтажному офисному зданию старой постройки, находящему в ста семидесяти метрах от школы. На пятом его этаже, в одном из офисов оборудовал себе позицию Томлинсон с напарником.
Тяжелая деревянная дверь старинной работы, закрепленная на пружине, поддалась с трудом, в крошечном вестибюле никого не было – всех эвакуировали. Лифт был прямо у меня перед носом, но я побежал на пятый этаж по узкой лестнице, перепрыгивая ступени. Терпеть не могу лифты – это самые настоящие ловушки и никогда не знаешь, на что напорешься, когда откроется дверь. Поэтому я поднялся по лестнице до пятого этажа, прошел по темноватому, застеленному черным ковролином коридору и постучал в дверь офиса N 510. Именно там сидел в снайперской засаде Томлинсон.