Последний бог
Шрифт:
Пауза длилась недолго. Второй зеленый блик достиг хронопетли перед рассветом, внезапно возникнув из свинцовой, непроницаемой ночной мглы. Он вонзился в невидимую преграду и расплескался по ней изумрудным свечением, взорвав вековой покой. Звон чуть изменил тональность и начал нарастать. Кванты времени замедлили вращение, будто завязнув в шершавом песке современности. По окаймленному невысокими горами плато пронесся душераздирающий визг. Звуковые волны сотрясли древние камни. Все живое в радиусе нескольких километров впало в ужас и бросилось наутек, не разбирая
Зеленоватый свет полыхнул, озаряя бесплодную каменистую пустыню. В нескольких сантиметрах над гладкой гранитной плитой из облака искр материализовался мерцающий шар. Он завис в полной неподвижности, покрываясь черными точками, и неожиданно треснул. Капсула хронопетли в считанные секунды покрылась рябью эрозий, взрываясь мелкими брызгами. Блестящий дождь осколков разлетелся по сторонам и мгновенно потускнел, осыпавшись обычной пылью. Ветер подхватил ее и унес, развеивая над плато.
Когда небольшая пыльная буря прошла, не осталось даже намека на то, что здесь веками жила тайна. Один из самых неразрешимых парадоксов мироздания бесследно распался в алтайской глухомани. Вместо него на камнях появилась обнаженная человеческая фигура. Она лежала без движения, еле различимая в предрассветной мгле. Казалось, это просто мираж, игра воображения. Ведь люди не могут появляться на свет из воздуха. Тем более, сразу в натуральную величину. Причем, с гривой черных волос, бородой и мелкими морщинками вокруг глаз.
Утро постепенно выползло из-за гор. Солнце, отражаясь от облаков, осветило небольшую площадку и ее нового обитателя. Нетрадиционно рожденный человек оказался совершенно реален. Видим, осязаем и абсолютно не похож на мираж. Неожиданно он шевельнулся, словно непроизвольная судорога пробежала по расслабленным мышцам, и глубоко вдохнул. Бледная кожа порозовела. Дрогнули кончики пальцев, выдох вернул в атмосферу изрядную порцию углекислого газа. Раздался негромкий стон, и обнаженное тело сотрясла дрожь…
До родного дома я добрался. Несмотря ни на что. Хотя оказалось, что попасть в больницу намного проще, чем из нее свалить. Дорвавшись до свободы, я, естественно, отметил это дело пивком. У первого же ларька. Раз удалось сберечь почки, значит надо ими пользоваться. С голодухи меня сразу торкнуло. В реанимации, похоже, кормить пациентов не полагалось. Пришлось заесть пиво «Сникерсом». К моменту прибытия в родные пенаты голова у меня гудела, как от водки. Видимо, шоколад с орехами для пива – не закуска. Эх, сейчас бы картошечки с мясом!
У подъезда торчит «Волга» моего родного папика. Алексей Борисович у нас патриот. На иномарке он ездить не желает. Интересно, почему это Маркин-старший не на работе? Ах, да! Сейчас же утро. То есть домой я приперся «не поздно». Правда, с задержкой на два дня. Зато рано. Надо бы придумать правдоподобную отмазку. Но в голове вместо мыслей стоит сплошной гул. Видимо, мозг пытается переварить произошедшее. Опять-таки, обострившийся слух не дает покоя. Хоть я и стараюсь не обращать внимания на посторонние звуки. Тем не менее,
– Ма-ать! Дай стакан!
Понятно. Это сосед Вова с третьего этажа. Алкаш. Как обычно, желает похмелиться с утра пораньше.
– Вставай, сволочь! Кому сказано, паразит!!!
Знакомый голос. Похоже, Алиса Романовна будит мужа. Ну, надо же! А на вид – такая тихая интеллигентная женщина.
– Еще! Сильней! А-а-а… Еще… еще!!!
Ух ты! Вопли и яростный скрип, явно из шестьдесят второй квартиры. Где, вроде бы, одиноко и скромно живет завуч нашей школы Арина Юрьевна. Заводная, оказывается, девчонка!
Мд-а-а… Явно, у меня какая-то нездоровая фигня со слухом. Даже сквозь стены слышу. А оно мне надо? Здорово, конечно, все про всех знать. Но боль в башке от этого только усиливается. Хорошо, остальные обитатели родного подъезда продолжают просмотр последних утренних снов. А то бы я с ума сошел от обилия лишней информации. Странные штуки выдает мой отбитый мозг. Надо будет серьезно им пораскинуть. Клевые намечаются темы. Можно, например, пойти в шпионы…
Вот черт! А эти звуки, как раз, я бы предпочел не слышать. Какой же я м… чудак! За моей дверью стоит плач. Так и есть – мамуля рыдает. И шепот папика:
– Танюша, не переживай. Все будет нормально…
– Он третий день не звони-ит!
– Ну, загулял. Вернется – расскажет очередную невероятную историю и завалится спать. В моргах его нет. В милиции тоже…
Ага. Дома траур, виновник – я. Бедные мои предки. Пора срочно спасать родительскую психику. Вот она, родная дверь. Звоню, ребята, звоню.
– Привет, родители! – к счастью, удалось заговорить на родном русском языке, а не на новом непонятном наречии неизвестной народности.
– Ах! Где ты был?! – Это мама.
Бабах! Прямо по голове. Это от папика прилетел подзатыльник. Приятно чувствовать на себе заботу родных и близких. Но больновато.
– Иди сюда, дятел. Побеседуем!.. Я хочу услышать, что происходит?!
Спасайся, кто может! Алексей Борисович настроен на серьезное выяснение-отношений! Да, папа. Побеседуем, услышишь… Базара нет. Что бы тебе такое поведать, чтобы не соврать? Хочешь, расскажу, как юный организм плющит от «колес»? Или как отморозки мочили твоего сынулю в парикмахерской? А может, пару слов о том, как я провел время в реанимации и чуть не лишился внутренних органов?.. Нетушки! Лучше о моих новых способностях. Интересный выйдет рассказ. А главное – правдоподобный. Неизвестный язык, зеленые искры, замершие люди…
– Так, где ты был, подросток?!
Эх… Вздохнем и соврем:
– На даче, папа. У Сашки.
– Какого, на хрен, Сашки?!
– Ну… Ты его не знаешь.
– А почему на тебе шмотки чужие?!
Потому, папочка, что в одной простыне из больницы фиг свалишь. И пришлось мне позаимствовать в комнате для персонала кое-что из барахла. Так сказать, в качестве компенсации за моральный ущерб.
– Ну, мы купались. А я упал. Потом у костра сушился, а вещи в него свалились… Я больше не буду-у…