Последний бог

Леонтьев Антон Валерьевич

– Кто эта дрянь?! – воскликнула Елизавета. – Мы ее знаем? О, наверняка какая-нибудь молодая вертихвостка, вскружившая вам, papa, голову!

– Вот почему вы в последнее время так часто ездили в столицу, – добавила Александра. – Только не говорите, что это мезальянс! Какая-нибудь чиновница или купчиха в качестве нашей мачехи...

Князь, рассерженный едкими замечаниями дочерей, заявил:

– Моя избранница и ваша будущая мачеха, почитать которую станет вашей обязанностью, находится здесь!

Княжны осмотрелись по сторонам. Татьяна пожала плечами и сказала:

– Papa, у вас видения!

Здесь никого нет, кроме нас!

Зато Александра, вытаращив глаза на мадемуазель Пинэ, ткнула в ее сторону пальцем и проронила:

– Ради всего святого, papa, только не говорите...

Платон Дмитриевич ободряюще улыбнулся Луизе и, поманив ее к себе, сказал:

– Да, ты права! Это и есть моя избранница!

Последовала немая сцена, по своему эффекту ничем не уступающая финалу «Ревизора». Когда присутствующие переварили слова князя, грянула буря, да еще посильнее, чем в одноименной трагедии Шекспира. Дочери кричали, перебивая друг друга, плакали, заклинали отца именем покойной матери, слали проклятия в адрес мадемуазель Пинэ, но ничего не помогло. Князь, побагровев, грохнул кулаком по столу:

– Или вы примете мое решение с почтением, или я не желаю вас больше видеть!

– Я не собираюсь называть эту мерзкую особу «матушкой»! – заявила, подымаясь, Александра.

Елизавета добавила:

– Если вы нас гоните, papa, то мы уйдем!

Дочери сдержали свое слово – они в тот же час покинули имение князя и отправились в Петербург, где проживала чета Крамских. Только две младшие близняшки остались при отце.

Князь был вне себя, но Луиза попыталась его успокоить, уверяя, что со временем дочери смирятся с его выбором. Чтобы позлить дочерей, Платон Дмитриевич и дал огромные объявления во всех ведущих петербургских и московских газетах о своем предстоящем бракосочетании.

Ни одна из старших дочерей не почтила это торжественное событие своим присутствием. Более того, они сумели настроить против отца его родственников, друзей и знакомых – все семьдесят пять приглашенных ответили отказом.

Это, однако, не помешало князю Годунову-Чердынцеву и мадемуазель Пинэ сочетаться законным браком, как они то и планировали, 17 сентября 1913 года. Бонна превратилась в княгиню, а Танечка и Машенька были в восторге: она стали свидетелями настоящего бракосочетания!

Князь с нетерпением ожидал появления на свет отпрыска. В течение двадцати шести лет брака с покойной княгиней он все надеялся, что она подарит ему сына, но этого так и не произошло.

Дочери не оставили попыток разлучить отца и «его пассию», как они называли новоиспеченную мачеху. Молодая княгиня получила красивую коробку с атласным бантом, якобы подарок к свадьбе. Вскрыв ее, она обнаружила дохлую крысу с приколотой запиской: «Луиза». Вслед за этим посыпались письма с угрозами, оскорблениями и гадкими инсинуациями: Луизу обвиняли в том, что она приехала в Россию в поисках богатого мужа, намекали на то, что она работала в доме терпимости, и так далее и тому подобное. Хотя послания не были подписаны, Платон Дмитриевич понимал, что за этим стоят его старшие дочери. Луиза, как могла, успокаивала его, уверяя, что она не обращает внимания на подобные шалости.

Князь пожаловал с женой в Петербург,

однако двери всех салонов были для них закрыты: дочери провели прекрасную пропагандистскую работу. Платон Дмитриевич понял, что превратился в парию – никто не желал принимать ни его, ни молодую княгиню. И пара вернулась в деревню.

Как-то поздней осенью, когда мужа не было в имении, Луиза получила телеграмму, извещавшую, что с князем в Петербурге произошел несчастный случай и он находится в критическом состоянии. Она тотчас велела запрягать лошадей и отправилась на железнодорожную станцию, чтобы оттуда ближайшим поездом добраться до столицы.

Время было позднее, а места глухие; когда экипаж пересекал лес, кто-то, затаившийся за деревом, выстрелил в лошадей, и те понесли. Карета перевернулась, молодая княгиня была тяжело ранена и потеряла ребенка. Платон Дмитриевич, прибыв из столицы, застал жену при смерти. Телеграмма, извещавшая о несчастном с ним случае, была ложной: кто-то отправил ее из Петербурга, и князь был уверен, что все это – интрига дочерей, желавших не только разлучить его с Луизой, но и убить ее и ребенка.

Последнее им удалось – плод погиб. Князь все порывался поехать в Петербург, чтобы проучить дочерей хлыстом, но Луиза еле уговорила его изменить решение. Тогда Платон Дмитриевич во всеуслышанье объявил, что не желает иметь с дочерьми ничего общего.

Луиза забеременела во второй раз в декабре: врачи сочли это чудом, а князь был уверен, что сие – знак небес. В этот раз он не позволял жене покидать пределов поместья и сам никуда не отлучался вплоть до появления на свет ребенка, произошедшего 1 августа 1914 года.

В тот день Германская империя объявила России войну, но думы князя Годунова-Чердынцева были заняты совершенно иным: в два часа пополудни он стал отцом крепенького мальчика весом в три с половиной килограмма и ростом в пятьдесят один сантиметр. И роженица, и малыш были в полном порядке, а князь был вне себя от счастья: он получил наследника!

Спустя три дня князь изменил завещание и сделал Луизу и сына, нареченного в честь деда Николаем, основными наследниками состояния, надо сказать, весьма немаленького. Он известил дочерей, живших в Петербурге (переименованном поспешно в Петроград), витиеватыми торжественными посланиями о том, что, во-первых, у них появился единокровный брат, что, во-вторых, княгиня по случаю рождения сына получила в качестве подарка бриллиантовое колье стоимостью в сто пятьдесят тысяч золотом и что, в-третьих, Николай и Луиза становятся законными наследниками, а старшие дочери не получают ничего.

* * *

Предаваясь безмерной радости по случаю рождения сына, князь и ведать не ведал, что в середине сентября (как раз минул год с момента его женитьбы на Луизе) четыре старшие дочери устроили в петербургском особняке Евгения Крамского на Караванной тайный семейный совет. Самого молодого дипломата не было в столице – он находился в Англии, выполняя какое-то секретное задание.

Хозяйка дома, Елизавета, ходила с большим животом: она была на седьмом месяце беременности. Три ее сестры, Александра, Ирина и Наталья, обитали в особняке вот уже больше года, чем вызывали недовольный ропот Евгения.