Последний бой комбата
Шрифт:
Внутри у Гришина похолодело. Чеченец рванул кольцо. Через три секунды прогремит взрыв, который разнесет и его, и старлея в клочья. Действуя больше автоматически, нежели сознательно, Гришин прыгнул к левой стене. Он не видел окна, но попал точно в проем. Вылетел на снег, ударился о землю. Одновременно прозвучал взрыв гранаты, снова противно взвизгнули осколки, вылетевшие сквозь окно. И наступила тишина.
Пришел в себя Гришин от голоса склонившегося над ним Тарасюка:
– Товарищ старший лейтенант, вы живы?
Взводный потряс головой:
–
К дому подошли солдаты, появился и ротный.
– Ну, и что за шоу ты устроил в развалюхе, Гришин?
– Да наскочил на «духа». Лоб в лоб встретились на входе! Вот и схлестнулись в рукопашной.
– Гранату в дом бросить ума не хватило?
– А если бы в доме, кроме «духа», женщины, дети, старики оказались? Или наши пленные? Из-за одного придурка надо было и их валить?
– Ладно! Будем считать, ты поступил правильно. Но почему сам пошел на «духа»? Я что приказал? Воспользоваться дозором, подтянуть отделение...
– Кстати, командир, насчет дозора и отделения. У боевика на кухне, прямо на столе, лежали две Ф-1, разрыв одной из которых наверняка все слышали. И эти «эфки», а, возможно, и другие – надо еще проверить хату – полетели бы и в дозор, и в отделение. Впрочем, так и случилось в отношении дозора. Только по чистой случайности осколки никого не задели.
– Хорошо! Но почему ты сразу не завалил «духа»? Дал бы под сопатку, он и загнулся бы...
– В том-то и дело, что бил так, чтобы убить, но «чех» на редкость живучим оказался. Или хорошо подготовленным и знающим, как уклоняться от смертельных ударов. Чуть отвернул шею – и смертельный удар превращается в обычный. Да и вырубил я его. А потом пошел быстро дом осмотреть. На кухню зашел, увидел гранаты... А тут он. Хорошо, падая, успел ногу согнуть. Дал ему по ушам, по глазам, отбросил к стене. А он, сука, каким-то образом гранату успел схватить. А может, она у него с собой была... И получилась картина Репина: у стены окровавленный «душара» с гранатой, рвет кольцо, я прыгаю в сторону... Как оказался на улице, не знаю. Это еще попасть в проем надо было. Я окна даже не видел, прыгнул подальше, и все. Следом – взрыв по ушам...
– Повезло тебе, Леша! – сказал Боревич.
– Повезло. Только, знаешь, где видал я подобные ситуации...
– Что, теперь бросишь гранату перед тем, как заходить на объект? А как же женщины, дети, пленные?
– Слушай, капитан, не передергивай.
– Ладно, Леша, не обижайся. Зачистку продолжать можешь, или мне тебя к комбату отправить?
– Я не ранен, не контужен – ну, если только слегка, – так что командовать взводом в состоянии. Надо бы дом этот проверить.
– Уже проверили. Два ствола, три Ф-1, две РГДшки [7] . Ну, и труп твой...
7
Ручная
Разговор прервал связист.
– Товарищ капитан, вас вызывает на связь комбат.
– Что за взрывы в твоем «коридоре», Рыбак?
– Дозор нарвался на боевика. Тот применил гранаты, Ясень его уничтожил.
– Потери?
– У нас нет.
– Продолжайте выполнение задачи!
Рядовые Шохин и Артюшин, назначенные в дозор седьмой роты, услышали близкие разрывы гранат. Артюшин остановился.
– Наши или «духи» рванули «эфки»?
– А я знаю? – ответил Шохин. – Нам-то что делать? Может, соседи в бой вступили?
Сзади послышался голос старшего лейтенанта Лихолетова:
– Почему встал дозор?
– Соседи...
– Что соседи? У них все нормально, продолжайте движение.
Бойцы двинулись дальше, внимательно всматриваясь в «зеленку». Неожиданно Артюшин подал сигнал опасности и присел на колено.
К нему подобрался Шохин:
– Ты чего, Миша?
– От дерева, что левее полуразваленного сарая, к кустам метнулся какой-то мужик.
– Тебе не показалось?
– Нет! Точно метнулся и исчез. Словно под землю провалился.
Вторая остановка дозора заставила старшего лейтенанта Лихолетова вместе со связистом и сержантом Беденко догнать бойцов.
– Ну, что опять у вас?
Шохин кивнул на Артюшина:
– Миша видел, как впереди от сарая к кустам шарахнулся «дух».
– И куда он делся? Артюшин, – Лихолетов повернулся к солдату, – куда «дух» делся?
– Вот и я думаю, куда. Место просматривается, а он исчез. Не иначе залег. Затаился, гад, чтобы накрыть нас при подходе.
– А что ему мешало завалить вас от сарая?
– Не понимаю...
– Вы двое роту держите. Вот что вы не понимаете.
Артюшин повернулся к Шохину:
– Пошли! Я присмотрю за кустами.
Но Лихолетов, подумав, остановил дозор.
– Погодите! Стоять нельзя, но и буром переть глупо. Сделаем вот что. Давайте-ка, – он повернулся к Шохину с Артюшиным, – обойдите слева сарай и зайдите к кустам с тыла. Страхуйте друг друга, когда зайдете за развалины, а здесь мы с Беденко в случае чего прикроем. Ясно? – Повернулся к связисту: – Связь с ротным!
– Охотник! – отозвался Кошерев.
– Я – Леший. Дозорные видели «духа». Он где-то рядом затаился. Сейчас проясню ситуацию.
Передав связисту гарнитуру радиостанции, Лихолетов приказал связисту отойти назад и вместе с Беденко внимательно осмотрел участок, где, по словам дозорных, исчез боевик.
– А может, это не «дух» был, а простой чечен, что с семьей прячется в «зеленке»? – предположил Беденко.
– Может быть, сержант. Только куда он делся? Обозначил бы себя белой тряпкой... Ты за дозором смотри. Как бы там, в «мертвой» зоне, чего не произошло... Хотя нет, все нормально, появились.