Последний бой - он трудный самый
Шрифт:
— Все-таки прошу передать вашему начальству насчет «Ванюш». Вот если бы накрыть их огнем наших 160-миллиметровых минометов! А?
— Попробую связаться. За успех не ручаюсь.
* * *
Порыв ветра чуть-чуть раздвинул завесу дыма, и мы увидели, что головной танк приблизился к Потсдамскому мосту.
Мост, впрочем, угадывался смутно, и видна была только часть танковой башни с раскачивающимся штырем антенны. Из левого люка по пояс высунулся командир танка. И башня и стоявший в ней командир будто плыли по темным волнам. Дульный тормоз пушки и передняя
Машины двигались медленно, не открывая огня. Зато противник неистовствовал. Фашисты поняли, что происходит, и могли воспрепятствовать этому только массированным огнем. Пули и снаряды прочесывали огненной гребенкой шлейф дыма, который и так уже постепенно начал размываться и редеть. Часто рвались мины, их разрывы в дыму казались черными, пламя почти не просматривалось. Только в середине черного зловеще проблескивали багровые огоньки.
Вдруг мощный взрыв потряс все, воздух вздрогнул, дымовая завеса заклубилась, закосматилась и туманом унеслась вверх. Взметнулся огненный шар, и целый пролет Потсдамского моста медленно, словно нехотя, поднялся в воздух и, тоже медленно, обрушился в воду. Подымая мириады брызг, в воду летели куски бетона и железа.
Воздушная волна словно распеленала небо. Стали хорошо видны оба моста — Бендлерский был еще цел.
— Гатиятулин, Поздняков, быстрее — к правому мосту. Вперед! Вперед, хлопчики, дорогие! Иначе и его взорвут!
Внезапно из-под эстакады надземки на нашей стороне канала медленно выползли темно-серые туши двух «Фердинандов»: они не заметили наших танков и важно, словно звери на водопой, поползли через Бендлерский мост! Зрение обострилось, я различал детали на их массивных корпусах и вытянутых вперед пушках.
Они ползли через мост, за ними тянулись последние клочья дымовой завесы, смешанные с белесыми струями выхлопных газов.
— Поздняков. Гатиятулин! Видите впереди себя «Фердинандов»? Они подошли от Блюхер-штрассе, здесь, на нашем берегу к Бендлерско-му мосту!
— Не видим, у нас еще дым не разошелся.
— Чьи танки впереди?
— Мои, товарищ командыр! — сквозь помехи прорывается голос старшего лейтенанта Гатиятулина.
На этой же волне работают немцы, наш разговор накладывается на их.
— Слушайте внимательно! Мне хорошо видно отсюда: «Фердинанды» заползли на Бендлерский мост и идут на северный берег канала. Вас не видят, идут спокойно. Развернуться на мосту не смогут. Пока они не пройдут — фашисты мост не взорвут! Надо использовать этот момент! Приказываю: Гатиятулину и Позднякову — все танки немедленно двинуть за «Фердинандами». Пока не перейдете канал — не стрелять! Наблюдайте вправо: на этом берегу от Блюхер-штрассе и Цоссенер-штрассе могут быть еще самоходки. Это направление прикроет рота Липаткина и часть автоматчиков Степина. Как только перейдете по мосту, откроет огонь артиллерия. Все. Вперед!.. Артиллеристы, пришла ваша очередь, помогайте! Вы все видите и слышите! Что неясно?
— Все ясно. Как только «Фердинанды» сползут
— Все верно. Действуйте, подполковник! Теперь к тебе просьба, браток! — Я подхожу к капитану с черными усиками. — Не обижайся за грубость, сам понимаешь! Прошу выдвинуть вашу полковую противотанковую артиллерию вон туда! — Показываю рукой в направлении моста. — Туда выйдут рота «ИС» и автоматчики. Прикройте мост с юга.
— Все сделаю! — Капитан улыбается, обнажая белые зубы.
Адъютант, скрючившись у телефона, передает приказ в штаб полка.
Внизу же все снова затянуло дымной пеленой. Где-то ревели и лязгали наши «ИС». Дым накатывался на Бендлерский мост. Наши танки успели вступить на него. Как я ни напрягал зрение, не мог различить, сколько все же там наших.
Через пару минут новый грохот сотряс чердак: это ударила рота Героя Советского Союза капитана Липаткина.
— Липаткин доложите обстановку!
— Вижу шесть самоходок немцев. Вступил с ними в бой с ходу. Подошли автоматчики Степина! Ага, вот развертывается и батарея наших сорокапяток. Немцев к мосту не пропущу!
— Молодец! Наши танки на мосту! Держись! Все!
* * *
А с Бендлерского моста из вновь накатившегося дымового облака вынырнули «Фердинанды». Они уже на том берегу и двигаются спокойно. Вращающейся башни у самоходок нет, вести огонь орудие может только вперед в ограниченном секторе обзора. Сейчас даже если они и обнаружат у себя на хвосте наши «ИС», все равно развернуться на 180 градусов не успеют. Разумеется, они были очень опасны, но для нас их появление обернулось удачей: немцы, проворонив в дыму наши танки, не взорвали Бендлерский мост, который они, бесспорно, подготовили к взрыву.
— Гатиятулин! Я тебя потерял в дыму, Гатиятулин! Твои танки на мосту? Отвечай, быстро!
— Да, действую, как приказано. Впереди, метрах в тридцати, ползут «Фердинанды». Эх, черт!.. Руки чешутся выстрелить!
— Гатиятулин! Срочно саперов под мост! Надо обезвредить взрывчатку, иначе взлетите на воздух! Тебе понятно? Не стрелять!
— Ага! Ах, шайтан, как забыл?
Я слышу, как, еще не переключив рацию, ротный кричит: «Саперы, саперы! Под...» — и связь обрывается.
«Фердинанды» на той стороне остановились, развернулись влево, их длинные пушки опускаются, они открывают огонь в направлении Потсдамского моста. Очевидно, по звукам моторов наших танков.
Жала 88-миллиметровых орудий, коротко рявкая, посылают свои молнии в дым, который еще кое-где прикрывает наш берег канала.
Успеют ли наши саперы обезвредить взрывные заряды под Бендлерским мостом? Надо обнаружить провода и перерезать их.
...Пока взрыва нет.
Подгоняемые порывами ветерка, космы дыма то обволакивают мост, то уносятся вдоль канала, и я вижу: наши танки, резко повернув с набережной влево, стремительно устремились друг за другом по мосту.
Они шли так быстро, что, казалось, перелетали через мост, а дальше опять исчезали к дыму.