Последний день может стать первым
Шрифт:
так техногенные катастрофы… Под нашими сапогами слишком тонкая грань. Война… Может
быть, такой упорядоченный вариант конца даже лучше?.. Он не имеет той неуправляемой
хаотичной силы уничтожения, которая без разбора сметает все на своем пути. Он может оставить
хоть что-то, если… И я – лейтенант – должен принимать такие решения…
Серый кот так и привязался… Топает за мной по пятам. Что ему надо?..
Открываю дверь – меня встречает что-то вроде настороженного гудения с
излучателям зверье привыкло, скорей всего не в них дело. Поскольку оружия к скингерам я еще не
применял, оно никакой реакции с их стороны не вызывает. Правда и я, и мое оружие подвергаемся
пристальному наблюдению, но к этому мне не привыкать. Раскрыл ладони – показал, что у меня
нет шприца… Так и думал, за недоверчивым сопением быстро последовало доброжелательное
хрюканье. Не знал, что скингеры такие звуки издавать могут. Те, что остались на ногах, все-таки
как-то связали наличие шприца в моей руке с подобием смерти – пока еще с подобием… А вот эти
– лежат на полу, дышат еще. Слабо, тяжело, но дышат. Лежат рядом, видимо, “защитник” их так
положил. Подхожу ближе…
Никогда не воспринимал их, как таких же живых существ, как и я. С ними по большей части
техника работала, а люди так – присматривали… Генетики за ними наблюдали, корректоры
правили, охотники отлавливали, ликвидаторы уничтожали, ну а мы – штурмовики только ели их
мясо и носили их шкуры, когда приходилось находиться на леднике дольше часа. Вступать с ними
в ментальный контакт никто особо не пробовал – глупые они, примитивные. Давно уже было
решено, что все с нашим зверьем яснее ясного. А вот лежат на полу лохматые твари, отпускают в
пустоту захолодевшее дыхание… Их не убили сверхнизкие температуры, вымерзшие пустыни,
голодные голые камни… они все вынесли, кроме нас. Здесь, в зале совещаний, это особо наглядно
– целое стадо полегло. Их почти не осталось, а не так давно они заселяли все территории от
Хантэрхайма до Небесного города… Мы их быстро извели – управились за пару дней, когда
ледники и холодные камни не справились и за столетья. Я не знаю, что это – чувство вины?.. За
себя, за всех нас?.. Или мне просто надо куда-то применить возвращающуюся силу? Кот в таких
случаях просто бегает туда-сюда, я, в общем, делаю примерно то же, но в усложненном варианте –
мне надо что-то делать. Может, их застрелить? Нет… еще рано…
Опустился на колено рядом с умирающим зверем… Тут же когтистая лапа пригвоздила к полу
эту чертову парадную шинель… Со спины подходит еще один здоровенный скингер, робко тычет
носом мне в лопатку… Знают же, что нельзя к людям со спины подходить! Мы нажили себе
столько врагов,
трудом пресек резкое движение, чтобы не заехать скингеру локтем под ребра – это не провокация, а
знак безграничного доверия ко мне. Отмахнулся от этих косматых зверюг, как от мух – когти
зацокали по полу, заскреблись где-то под засвеченным до полной невидимости столом. Надо же,
отогнал, даже не применяя силу… Они как-то чуют, что с остальными плохо дело – близко не
подходят, не шумят. Кладу руку на шкуру лежащего зверя – пальцы путаются в лохмах. Такая
194
шкура – ни пульс не проверишь, ни температуру… Вчитываюсь в ментальный фон – глухо. D40 для
них все, что мог, сделал… Но он – машина, он только медикаментами помочь может – создание
полутьмы. Не знаю, получится у меня или нет – этого никто никогда не делал, насколько мне
известно…
Серый кот оказывается притащился сюда за мной… Скребет лапой шкуру лежащего скингера,
дерет когтями густой подшерсток.
– Давай быстро когти убирай!
Кот стряхнул с когтистой лапы вырванные клоки скингеровского меха, чихнул, перепрыгнул
через своего подопытного, остановился передо мной. Это очень гибкий кот, и, кажется, не такой
трусливый, как мой.
– Все равно пульса нет…
– Ты хоть знаешь, где сердце?
– Там, где стучит.
– Ну да… А что, если в голове стучит?
– Многие утверждают, что сердце перемещается.
– Это кто? Творцы сказок про охоту на крыс?
– Ты человек?
– Как будто ты не знал.
– Я кошка.
– И что?
– Да ничего. В легендах вы не такие злобные, а в одном предании, даже благородные.
– Одно предание еще ни о чем не говорит.
– Ты лейтенант Айнер?
– Да, я.
– Я тебя рассмотреть тогда не успела. Ты меня за хвост схватил…
– Теперь насмотрелся?..
– Я кошка. И вообще, мог бы извиниться.
– Я пока еще не сожалею, что уберег твою шкуру от прожженных лучами дыр. Не мешай мне
сейчас.
– Я помочь хотела.
– Вы все так… Забываете, что для достижения цели недостаточно желания сделать лучше –
нужно еще и понимание, что и для чего делаешь.
– А вы об этом не забываете?
– Нет, конечно. Но помнить о том, что нужно действовать осмысленно и осмыслять свои
действия – разные вещи.
– Значит вы не знаете, что делаете…
– Знаем, только редко осознаем в полной мере.
– Расскажи мне еще – еще что-нибудь про людей.
– Хватит с тебя, не то диагноз влепишь. И без этого клиническая картина складывается