Последний день может стать первым
Шрифт:
Идем уже пятнадцать минут, и никаких ответвлений – ни вправо, ни влево. Я отдал D40 второй излучатель. Тьма начинает давить… Лучи фонарей блекнут где-то далеко впереди. Тоннель – старый, заброшенный. Он был перекрыт задолго до падения Шаттенберга. На стенах нет панелей, и коммуникации открыты. Некоторые кабели сорвались с крепежей и уползают во мрак по половым плитам. “Защитник” следит за показателями техники – ментальной активности нет, ничего нет, но я прислушиваюсь, памятуя о первом поколении и черт знает о чем еще. “Защитник” идет совершенно бесшумно. Под нашими осторожными шагами невысоко поднимается и быстро
Ничего: ни ответвления, ни станции. Подумал, что еще я могу отдать D40? Сумку он уже давно тащит… и фляги…
Ничего не меняется. Темно, пыльно, вдоль стен тянутся нескончаемые провода и трубы – вены и артерии старого тоннеля… Две полосы отключенных осветительных панелей уходят в бесконечную перспективу. С потолка, с труб – отовсюду капает, стекает ржавый конденсат, собирается в тонкие ручейки… В свете фонаря капли искрятся и переливаются, как медовый янтарь на солнце. Сначала звук гулко капающей воды успокаивал и охлаждал мои раскаленные нервы, а сейчас эффект прямо противоположный – я готов застрелиться от этих звуков.
С трудом плетусь за андроидом, удерживая дистанцию в два метра. Не знаю, что именно, но что-то заставило меня остановиться и обернуться через плечо… Просто темнота… Холодок пробежал по коже… Свечу вглубь прямого коридора – ничего. Одинокий луч теряется в темной пустоте, освещая все те же ржавые трубы… “Защитник” тоже остановился чуть впереди. Панели на его руках сдвигаются – он готовит оружие… Подхожу к нему, направляю фонарь, навожу излучатель…
– D40, что это?
Всматриваюсь в полумглу… Из тьмы… Какая-то блеклая тварь ползет нам навстречу, опираясь на тощие подгибающиеся руки… Движения резкие, изломанные, нескоординированные. Из-за обтянутых кожей костей суставы кажутся слишком широкими и острыми на сгибе. Длинные белесые волосы спадают на пол, покрывают острый хребет, разлетаются на сквозняке, окружая это выцветшее порождение подземелий мертвенным ореолом… У меня под сапогом хрустнул осколок, и я чуть не спустил луч. Тварь остановилась, запрокинула голову… “Защитник” поднял руку…
– D40, это один из…
– Он из первого поколения.
Трудно признать человека, пусть и из первого поколения, в этом… Голова запрокинута, рот открыт – не хищно, а мертво… Так принюхиваются верховые руггеры полковника Ульвэра – слепые твари. Я держу этого “человека” на прицеле, но никак не могу решить, опасен он или нет. Он безоружен, на нем и одежды-то нет…
– D40, проверь его.
“Защитник” подошел совсем близко к этому созданию полусмертных, преградил ему путь…
– Ну, что?!
– Он покалечен.
– Вижу.
– S9, это тот, которому ты пустил луч в голову. С него ты снял форму Коршунова.
– И он выжил?..
– Почти.
– Как он здесь оказался?..
– Думаю, упал в открытую шахту подъемника. Кости правой голени раздробленны, позвоночник поврежден в поясничном отделе – ходить он не может.
Везде подвох мерещится, но, по всей видимости, так оно и есть. По времени получается – мы эти переходы обходили…
– Он что-нибудь понимает?
– Не знаю, S9. Головной мозг серьезно поврежден.
– Похоже, для этих тварей дыра в голове имеет меньшее значение, чем для нас.
–
– Он перешел в контролируемую кому.
– Нет, это состояние не контролируется – он умирает.
Еще бы, с такими травмами… Я подошел поближе. Заглянул в глаза “человеку” из первого поколения… Глаза у него мутные… он не видит – от удара сетчатка отслоилась. Череп пробит, но ожог на лбу успел затянуться…
– И что с ним делать?.. Разве что от мучений избавить…
– Рано, S9.
– Думаешь, он еще может выжить?
– Я не знаю. Люди из первого поколения способны на быстрое восстановление после тяжелых повреждений.
– Тогда будем исходить из соображений безопасности – не годится оставлять за спиной даже умирающего врага.
– Он не враг.
– Кончай его, и пойдем.
– Мы почти ничего не знаем о первом поколении.
Это правда… Я не знаю, враги они или что-то другое… Они только защищались… От соседства с этим “человеком” как-то не по себе, но эта неприязнь не имеет ничего общего с логикой, и обосновать ее я не могу. Мне эта тварь претит, но для меня это не повод, чтобы убивать.
– Черт с ним… Пусть ползет, куда полз.
– S9, мы не должны оставлять его здесь.
– Что?
– Он нам нужен.
У меня уже не осталось сил даже на раздражение.
– Для чего?
– Нам нужно знать о них больше.
– Для чего, D40? Хватит. Пошли!
Я перевел излучатель на ждущий режим и поплелся дальше… “Защитник” обернулся и проводил долгим взглядом “человека” из первого поколения. Тот опустил голову и остался лежать, опираясь на тощие руки. Только волосы рассыпались светлой дымкой по острому хребту… он не двигается, будто и не дышит…
Ход мыслей “защитника” стал меня напрягать: что-то он проявляет повышенный интерес к первому поколению. В общем, первое поколение уже давно считается уничтоженным, и в программе “защитника” не прописана обязательная ликвидация. Возможно, он действительно думает, что это существо может быть полезно. Да он и не должен думать по-другому. Его главная функция – защищать человека. Вот здесь и возникают сложности. D40 – последняя разработка на этой базе. Не спорю, программисты и расчетчики достигли совершенства. Учли они, может и все, но есть глобальное противоречие, с которым ничего сделать уже невозможно – “защитники” не в меру умны. У них мало ограничений в схемах заданных условий. А ограничить их без потери эффективности мы не можем.
Единственное, что заставляет действовать машины такого порядка – программное принуждение исполнить задачу – это их долг, это их ограничитель сознания. Для холодного разума таких машин ничто не имеет значения, ничто не имеет смысла, но они обязаны исполнить долг. Когда задача завершена – программное принуждение снято – они стирают системы. В этом и весь подвох. Если “защитник” просчитает ситуацию и не увидит перспективы поставленной задачи – если решит, что независимо от его действий исход определен – он дезактивируется и сотрет систему. Не найдет “защитник” перспективы – тогда сочтет задачу завершенной. А вот как далеко “защитники” способны рассчитать ситуацию и сколько вариантов учесть, мы не знаем… Пока D40 – самое эффективное оружие. Но все мы где-то на окраинах сознания их боимся…