Последний день в... Париже
Шрифт:
– Это мне? – я удивилась. Соня рассказывала лишь о кофе.
– Да, пожалуйста, – добродушно улыбаясь, ответила девушка. – В каталоге все, что выберете, уже оплачено.
– Что? – переспросила я, уверенная в том, что ослышалась.
– Второй участник клуба все оплатил, включая сегодняшнюю сессию.
Сессия. Так это называлось. Я раскраснелась, возможно, с головы до пят. В голове роилась тысяча вопросов, но от смущения язык прилип к нёбу, и я не задала ни один из них, а сразу уткнулась носом в каталог.
Шампанское выпила почти залпом, от волнения не могла никак унять дрожь в руках. Наклонила голову
Каталог был новенький и блестящий, манил и пугал одновременно. Откровенные костюмы вызывали шок. Я закрыла его, не собираясь ничего выбирать, но мысли о подругах, и их будущем возмущении вернули меня к нему обратно.
Второй участник клуба все оплатил. Щедро. Учитывая цены.
Я выбрала короткие ажурные шортики и изящную майку, под которую не предполагался бюстгальтер. Думала, чем скрыть лицо, и остановилась на маске, закрывающей его наполовину. Потом добавила чулки и пояс с застежками. Это напоминало костюм из «Мулен Руж». Не хватало только бриллиантов. Ха!
Мне принесли все, что я выбрала, в черной коробке. Все было уложено невероятно красиво и выглядело дорого. Я прошла в примерочную и, переодевшись, долго изучала себя в зеркале. Наконец-то поняла, зачем это все. В этом наряде я почувствовала себя иначе. Красивой, желанной, сексуальной и свободной. Сделала несколько снимков, не веря, что это я, отправила девочкам в чат. Соня лайкнула, завалив поцелуйчиками, Кристина прислала эмодзи с лижущим языком. Дурочка! И сразу же кинула фото своего наряда, в котором она была сногсшибательной и вызывающе откровенной. Бедные Жан и Поль. Эта дьяволица не просто трахнет их, она заберет их души.
Хмыкнув, я оставила свои вещи в шкафчике и вошла в следующую комнату, как меня проинструктировали.
– Второй участник клуба задержится. Располагайтесь и дайте знак на камеру, когда будете готовы.
Я размышляла, какой будет эта «комната» и, самое главное, как сохраняется конфиденциальность. Войдя, я поняла все сразу.
Помещение, словно номер в роскошном отеле, с ванной комнатой, обустроенной всем необходимым. Все было оформлено в нежных пастельных тонах, царила атмосфера уюта и элегантности. Мягкий свет наполнял просторную комнату. В центре – большая кровать с балдахином в тон интерьеру. По замыслу я должна была лечь на кровать и закрыться этим самым балдахином, как ширмой, оставшись закрытой по пояс. Сама идея заползти на кровать и сделать это казалась мне сюрреалистичной. Я разволновалась так, что к горлу подступила кислота. Даже выпитое шампанское не справилось с тем, чтобы меня расслабить.
В ванной я включила воду, ополоснула лицо. Долго смотрела на свое отражение, дыша тяжело, будто спасалась от погони. И все же надев маску, хотя ее отсутствие не будет видно за балдахином, приготовилась к неизвестному.
Я долго не решалась выйти. Хотелось сбежать, но я понимала, что уже слишком далеко зашла. В мыслях звучал голос Кристины: «Не смей бояться! Сбежишь, я тебя лично накажу!»
– Ладно, я справлюсь, – прошептала я сама себе и вернулась в комнату.
Я забралась на кровать, которая, как назло, была чертовски мягкой, удобной, с новенькими хрустящими простынями, приятно касающимися тела.
Я закрылась балдахином, проверяя, чтобы ткань плотным кольцом окружала постель со всех сторон. В конце концов, спустилась по пояс вниз, так, чтобы перегородка лежала у меня на поясе, закрывая все, что выше.
– Боже, я сошла с ума! – я потерла лицо, не веря, что все это происходит на самом деле.
Каждая деталь в этой комнате была продумана до мелочей: от элегантных светильников до ароматных свечей, создающих атмосферу романтики и спокойствия, но меня колотило от нервов так, будто я лежала на операционном столе и ждала когда подействует наркоз.
Я показала знак «ок» в камеру, мигающую красным светом. Мысленно кричала от паники и заставляла себя не думать ни о чем, даже дыхательное упражнение вспомнила. Закрыла глаза и медленно считала обратным счетом.
«Сто, девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…»
Послышался тихий щелчок двери, и я закусила нижнюю губу до боли. Меня словно током шарахнуло, я вообще себя не контролировала. Стала считать заново, только быстрее.
–Черт возьми!– раздался тихий французский голос. –Вид восхитительный, красавица.
Я распахнула глаза, только сейчас заметив, что лежала, крепко зажмурившись. Голос незнакомца мне очень понравился. Как бархатный шелк, с низкими, глубокими и сомнительно знакомыми нотками. Но я отмахнулась от этого ощущения. Мысли о том, как выглядит сам мужчина, вызвали во мне одновременно и любопытство, и страх.
Я смотрела в потолок, пытаясь найти в себе смелость. Время шло медленно, и каждая секунда тянулась как вечность. Я ждала… и ощутила, как на той стороне постели матрас прогнулся под тяжестью мужского тела. Сердце забилось быстрее. Мои руки заскользили по мягкому покрывалу, в поисках… не знаю, какой-нибудь кнопки с перемоткой сразу до момента, где я наконец успокаиваюсь и расслабляюсь. Я чувствовала себя уязвимой, словно стояла на краю обрыва, ожидая, когда кто-то сзади подкрадется и столкнет меня.
–Ш-ш-ш, красавица,– прозвучал тихий шепот очень близко к ширме. –Ты в безопасности.
Я глубоко вздохнула, стараясь прогнать поступающую панику, но тут крепкие теплые руки подхватили меня за бедра. Я взвизгнула и закрыла рот рукой. Он нечаянно коснулся места, где была татуировка.
Незнакомец подтянул меня ниже, так, чтобы ткань ширмы оказалась у меня не на животе, а прямо под грудью. Я зажмурилась, дожидаясь, когда жжение на ягодице утихнет.
–Мне нравится твой выбор, малышка,– проговорил мужчина, нежно поглаживая мой живот поверх ажурной ткани. –У тебя потрясающее тело, этот наряд его еще больше подчеркивает. Я в восторге!
Ласковые прикосновения его рук к моему животу и бедрам были больше похожи на расслабляющий массаж, чем на прелюдию. И я понимала, зачем он это делал, меня все еще трясло, как в ознобе. Я старалась дышать ровно, замечая, как свет в комнате начал угасать, оставляя только свечи и тусклые ночники.