Последний день в... Париже
Шрифт:
– Не торопись.
Я просидела у него на руках довольно долго, успела вдоволь наплакаться, а он утешал меня, просто поглаживая по спине. Излив все слезы, я наконец почувствовала покой и умиротворение.
– Вик?
– М?
– Давай откроем твой конверт?
– Что? – я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Они были полны решимости и надежды. Я понимала его слишком хорошо, сама была на его месте, когда говорила с тетей и сестрой. – Н-нет…
– А что, если там… что если с тобой все в порядке? – он гладил меня по щеке, от прикосновения его ладони,
– А что, если может? И случится? – у меня горло сдавило от боли, я все уже выплакала, и теперь в груди свербило от пустоты.
– Я могу помочь, – он покачал головой. – Я знаю к кому можно обратиться. Есть отличные врачи, лучшие в своем деле…
– Алекс? – остановила я его разгоряченную речь, прижав палец к его губам. – Тише, пожалуйста, не надо.
– Но я хочу, чтобы ты…
Я прервала его поцелуем.
Больше всего боялась именно этого – что он станет бороться. Я знала, каково ему, знала, какое отчаяние и бессильную злобу он испытывает. Как желание совершить невозможное перекрывает логику и разум. Надежда на чудо – самое светлое и, одновременно, самое жестокое чувство.
– Мы же решили, что у нас есть пять дней, – сказала я, отстранившись от его губ.
– Мы? Это было твое решение, веснушка.
– Давай придерживаться плана, окей? – я произнесла это без дрожи в голосе, но мои слова прозвучали как насмешка. Я прикусила язык, коря себя. Особенно, увидев реакцию Алекса: его глаза расширились, дыхание стало прерывистым. В прекрасных чертах лица скользнула тень грусти. Он сжал губы в тончайшую линию, отражая внутреннюю борьбу, и со вздохом откинул голову на подголовник.
– Тыэтогохочешь, веснушка?
– Я давно не знаю, чего на самом деле хочу, – задумчиво произнесла я.
Алекс закрыл глаза и с едкой ноткой в голосе сказал:
– Как тебе вариант: жить?
– Алекс…
Я приблизилась к его лицу и слегка прикусила его за колючий подбородок. Как так вышло, что мы собирались ехать к нему, чтобы заняться сексом, и вдруг дошли до спора из-за моего решения не открывать конверт. Или, скорее, из-за нежелания дать шанс – себе, нам.
– О, я придумала, чего хочу сейчас! – с нарочитой веселостью сказала я, поелозив по его коленям.
– Меня? – с кислой улыбкой спросил он, остановив мои бессовестные движения бедрами.
– Да, и угадай где?
– В Тесле? – его бровь изогнулась дугой.
– Нет, – я коснулась его губ языком, и они дрогнули в улыбке, – лучше.
– Говори, веснушка, – он поднял голову и посмотрел на меня. Все еще серьезный и немного бледный.
Ну, ничего, скоро мы это исправим.
Я наклонилась к его уху и шепнула по-французски:
–Отвези меня в свой клуб.
–В клуб?
Мне удалось его заинтересовать: мужские руки слегка сжались на моей талии. Он оглядел меня с загорающимся огоньком в глазах. Я мысленно
–Только никаких последних этажей,– предупредила я, –никаких свингер-вечеринок или групповушек…
–Я бы не стал тебя ни с кем делить,– прошептал Алекс, погладив мои волосы. –Ты моя.
Сердце екнуло от этих слов, но я так ничего и не сказала – иначе снова бы заплакала.
Алекс потер лицо, устало вздыхая, и выпрямился:
– Ладно, веснушка. Я обещал, что все будет так, как ты хочешь.
Я быстро чмокнула его губы и перебралась обратно на пассажирское сидение. Предательская мысль все-таки прокралась в мое сознание. Всего на мгновение, я позволила себе представить что было бы, если бы я могла не уезжать? Остаться в Париже по каким-то волшебным обстоятельствам и провести с Алексом не пять дней, а столько, сколько нам обоим будет нужно. Ох, какой сладкой и манящей была эта мысль!
***
Мы быстро оказались в районе Дефанс, заехали на подземный паркинг и поднялись на лифте. Оказаться в клубе теперь, вместе с ним было проще, я вообще не волновалась и полностью доверилась ему.
– Не поделишься со мной какой-нибудь фантазией? – спросил Алекс, когда мы шли по коридору. – Мне же нужно знать, куда тебя отвести.
– Вот, прям любую? – никогда об этом не спрашивали, и мне даже неловко было признаться, что я и сама толком не знала, чего хотела. – Одну из них ты уже исполнил.
– Помню. И повторю, не сомневайся.
Я смущенно опустила голову, заметив девочек на ресепшн. При виде Алекса они лукаво заулыбались и засияли. Он обсудил с ними пару рабочих моментов и выяснил, какие комнаты свободны.
– Говори, веснушка, не стесняйся, они не знают русский, – улыбнулся он, взяв меня за руку. Девочки скосили взгляд на этот жест, но не показали открыто своего любопытства или какой-то заинтересованности. – Так чего же ты хочешь?
Если бы я сама знала. Обычно, когда дело близится к сексу, ты ждешь одного – насладиться близостью, в идеале – получить удовольствие. Все происходит естественно, познается в процессе. Никто прежде не узнавал у меня, чего именно я хочу и как. Это ведь не обсуждение похода в ресторан или выбора фильма в кино, где влюбленные соглашаются на меню или жанр. Тут даже не спрашивают о предпочтениях – просто раздевают и… надеешься на счастливый финал.
– Ну… меня немного беспокоит моя татуировка, – аккуратно начала я, сделав первый шаг. – В прошлый раз, когда ты ее коснулся, было больно.
– Понял, тату не трогаем. Больно не делаем.
– И не в каждой позе это можно сделать, – продолжала я размышлять. – А мне очень хочется, чтобы ты исполнил свою угрозу и…
– …взял тебя жестко? – закончил он с едва заметной усмешкой.
– Да.
Его адамово яблоко дрогнуло, когда он тяжело сглотнул, глядя на меня. Мне захотелось покусать его шею, оставить какие-нибудь следы или засосы.