Последний долг
Шрифт:
Ви и Teкс следили за каждым моим движением, и удача скрывала нас достаточно долго, чтобы незаметно подобраться к древней архитектуре и развернуться веером вокруг контрфорсов Хоуксриджа.
Налево или направо?
Я не мог решить.
Крыло столовой или лестница, ведущая в будуары и гостиные?
Ветер завывал над садом, звуча так, словно кто-то кричал.
Я замер; моя голова повернулась в сторону крыла столовой... крыла бального зала.
Шум раздался снова.
Преследующий.
Сокрушающий.
По
Он раздался снова, пронзительный и оборванный.
Это был не ветер.
К черту сюрприз.
К черту организованную засаду.
К черту все.
Нила!
Я поднял пистолет и бросился в атаку.
***
– Готова умереть, Нила?
Голос Ката причинил мне физическую боль, когда он заставил меня подняться по грубо сделанным ступенькам на деревянный фундамент. Мое сердце разрывалось в грудной клетке.
Жасмин закричала с другого конца комнаты. Ее крик расколол бальный зал на части, слезы окрашивали ее красивые щеки.
– Пожалуйста.
Мои собственные слезы грозили смыть меня, но я хотела оставаться с сухими глазами. Я хотела вспомнить свои последние несколько мгновений в совершенной ясности, а не утопать в слезах.
Кат заломил мне руки за спину; я застонала от боли после перелома. Бечевка обернулась вокруг моих запястий, неестественно согнув предплечье.
– Пожалуйста. Не надо...
Кат развернул меня, положив свои большие руки мне на плечи. Его золотистые глаза светились извинением и в то же время решимостью.
– Тише, Нила.
– Его губы коснулись моих, сладкие и мягкие, прежде чем он подвел меня к коленопреклоненной трибуне и крепко прижал.
– На колени.
– Нет!
– На колени.
Он ударил меня ногой сзади в колено, нарушив мою устойчивость и заставив меня рухнуть на место. Я вскрикнула, когда боль в моих коленных чашечках сравнялась с болью в руке. Как сломанная игла, я потерял свою остроту, свою борьбу.
Великолепие бального зала насмехалось надо мной, когда я неохотно склонилась к ногам своего палача.
Бархат и вышитые вручную крючки на стенах сверкали, как бриллианты, которые контрабандой вывезли Хоуки, - прямой контраст с грубо распиленным деревом и грубым мастерством помоста гильотины.
– Не делай этого. Кат... подумай о том, кем ты стал. Ты можешь прекратить это.
Мой голос имитировал мольбу, но я поклялась не умолять. Я видела вещи, понимала вещи и страдала от вещей, которые, как я думала, никогда не смогу вынести. Я была их игрушкой в течение нескольких месяцев, их противником в течение многих лет, их заклятым врагом в течение столетий. Я отказывалась плакать или пресмыкаться. Я бы не доставила ему такого удовольствия.
Я
– Я хочу жить. Пожалуйста, позволь мне жить.
Он прочистил горло, скрывая любые мысли о нерешительности.
– Через пять минут все это закончится.
– Кат наклонился в сторону и взял плетеную корзину.
Плетеная корзина.
Я не хотела думать о том, каким будет её содержимое.
Он положил её с другой стороны деревянного блока.
Мое сердце бешено колотилось, стуча все быстрее и быстрее, пока меня не затошнило от головокружения.
Моим легким требовалось больше кислорода. Мой мозг требовал больше времени. И мой сердце... требовало больше надежды, больше жизни, больше любви.
Я еще не готова.
Не так, не сейчас.
– Кат…
– Нет. Больше никаких разговоров. Не после всего, что ты сделала. Мой сын. Моя мать. Ты думаешь, что украла все, что мне дорого, но я собираюсь украсть у тебя гораздо больше. У Джетро. И когда я узнаю, где Кестрел, то и у него.
Вытащив из кармана черный капюшон, он не колебался. Без лишней помпезности. Без промедления.
– Нет!
Я вскрикнула, когда колючая чернота поглотила мое лицо, затягиваясь веревкой вокруг моего горла.
Плакальщица-Уивер заставила меня похолодеть. Бриллиантовый ошейник, который видел то, что видела я, и шептался с призраками моей убитой семьи, приготовился освободиться от моей шеи.
Это было оно.
Последний Долг.
Кат подтолкнул мои плечи вперед.
Я боролась, желая освободить свои запястья, чтобы найти слабое место в веревке, чтобы освободиться.
Тяжелое ярмо легло на верхнюю часть моего позвоночника.
Нет. Этого не может быть. Этого не может быть!
– До свидания, Нила.
Легкий ветерок от Ката, скользнувшего в сторону, вызвал мурашки на моем затылке. Мое дыхание затуманил капюшон. На моих ресницах блестели непролитые слезы.
Я сгорбилась, напрягаясь от болезненного заключения.
Я не могла освободиться.
Я не могла спасти себя.
Я проиграла.
Ботинки Ката захрустели по платформе, мягкий звон веревки и блока сигнализировал о том, что он потянулся, чтобы освободить лезвие.
Я ждала его последнего урока истории.
Конечно, мне следовало бы провести урок истории.
Все долги выполнены. Он не мог забыть театральность долга. Его история продлила бы мою жизнь еще немного.
Но слов не последовало.
Только мое дыхание…
Мое сердце бьется…
Мои слезы падают…
Мое тело доживает свои последние секунды…
Я мертва.
Я замерла, ожидая смерти.
В моих ушах раздался громкий хлопок.
На мгновение мне показалось, что я умерла.