Последний долг
Шрифт:
Никаких сомнений не возникнет. После месяцев безделья и безденежья я прибарахлился и сменил две автомашины. Это для суда не доказательство, если безработный владеет тремя квартирами и шестисотым «мерседесом», а человеку вроде Сани Макогонова все понятно.
Справедливо опасаясь усиления влияния команды Гаймакова, Леня-большой вступил в переговоры и был убит. Исполнитель — я. В причинах братишка Саня разбираться не будет. Сначала полетит моя голова, потом множество других. Летящие головы будут коротко стрижены, украшены поломанными носами и принадлежать будут обеим конфликтующим бандам. Потому что Макогонов-младший не любит думать, он любит действовать. А смерть горячо любимого брата,
Шубин должен много знать.
В глубине сознания вертелась мысль, связанная с этой фамилией, и, ухватившись за нее, я почувствовал забытое возбуждение опера, взявшего верный след.
Машина.
Фиолетовый «хюндай», по словам Марголина, — из прокатного агентства. Я вспомнил, как он об этом говорил. Интонация, выражение лица. Нет, это не было «домашней заготовкой», и слова эти о прокатном агентстве он произнес, занятый совсем иными мыслями и не задумываясь о последствиях.
В городе всего пять таких фирм, если не считать прокатные бюро Дворца бракосочетаний и отеля «Центральный». Из этих пяти одно занималось прокатом только отечественных марок, другое предлагало только шикарные лимузины и самые дорогие иномарки по ценам, за которые можно было арендовать космический корабль или ледокол для экспедиции в Арктику. Остаются три фирмы. Сколько в них может быть фиолетовых «хюндаев»? Вероятно, всего один. И там должны быть полные данные Шубина или кого-то, кто нанимал машину для него. Скорее всего, в агентство обращался он сам. Или нет? Проверить надо.
Шубин. Где-то эта фамилия мелькала еще. Я боязливо посмотрел на кипу лежащих передо мной газет. И спустя мгновение ощутил себя надувным шариком, из которого выпустили воздух.
Фамилия мелькала в «Скандальном листке». В самом низу четвертой страницы, между информацией о нападении на офис туристической фирмы и пожаре в гостинице «Вокзальная»: «Сегодня ночью, около 01 часа, в подъезде дома по улице Краеведческой тремя выстрелами из пистолета был убит г-н И. О. Шубин, менеджер охранного предприятия „Квадрат". Последний выстрел был произведен с близкого, не более 1 метра, расстояния в голову. На месте преступления убийца бросил пистолет ТТ с самодельным глушителем. До недавнего времени г-н Шубин работал на достаточно высокой должности в налоговой инспекции Московского района, откуда вынужден был уволиться в результате крупного скандала, подробности которого нам пока не известны. Почерк убийцы, а также то, что находившиеся у покойного ценные вещи и крупная сумма денег в валюте остались не тронуты, позволяют предположить, что мы имеем дело с заказным убийством, выполненным профессионалом высокого класса. Напомним, что это уже 67-е совершенное в городе с начала года аналогичное преступление, и к настоящему времени из них раскрыто всего 8».
Итак, Шубин убит. Я отбросил газету и потер виски. Совсем спятил. Оно и немудрено. Как говорил в интервью один писатель, я не ищу приключений, они сами находят меня. Вот и нашли. И что же делать?
Пойти в милицию и все рассказать? Наверное, следователь, оформляя мне «сотку», посмотрит сочувственно и напомнит, что явка с повинной — смягчающее обстоятельство. О том же скажет и прокурор, подписывая санкцию на арест.
Конечно, мой рассказ будут проверять. Но сколько времени это займет и какой даст результат? А я буду сидеть в тюрьме, косясь на соседей по камере и подозревая в каждом новичке посланца от Марголина.
Хотя стоп! Я ведь действительно работал в Гостинке, этот факт не скрыть, а значит, мое отношение к «Оцеплению» подтверждается. Даже с учетом того, что Красильникова и Марголина найти
Спасибо Столяру за его неуемную любовь к криминальным железкам. Если бы не револьвер, я в полном соответствии с планом… Даже думать не хочется об этом.
А ведь я никого не убивал. Не такой уж я снайпер. Ребята ждали, что я буду стрелять, им хорошо заплатили за перенесенный стресс, материально компенсировали утраченные нервные клетки. Дать мне заряженный холостыми патронами пистолет Марголин не мог, слишком опасно. Ребятам выдали бронежилеты и велели красиво падать, как только я открою пальбу.
Я вспомнил слова Марголина о короле, который ждет своего часа где-то вне пределов игровой доски, и об игроке, который всю эту комбинацию затеял.
Кто они? И какая ставка должна быть в этой игре?
Красильников должен знать ответ. Или хотя бы часть ответа. Потому что «Оцепление» каким-то боком здесь все равно подвязано.
И если друг Антоша ответит мне, я смогу пойти и с ним сдаться. Вместе с ним.
Обуреваемый желанием дать правдивые показания, Антон будет самым сильным моим козырем.
Я хлопнул себя по лбу и выругался в голос!
Наташа и Лика. Точнее, Света. После ночных событий даже слепому ясно, что мой разговор с Наташей был частью задуманной комбинации, которая прошла как по маслу. А Лика, раз она не исчезла за ночь, такое же подставное, используемое втемную лицо, как и я сам. Ее специально «подвели» ко мне, чтобы я постоянно находился под контролем. Но и она должна кое-что знать. Надо только убедить ее, что я — союзник. Судьба нас ждет общая, она для них тоже не фигура и, исполнив свою партию, должна навсегда уйти с поля.
Откладывать нельзя. Надо поговорить срочно. Сейчас.
Если она никуда еще не пропала и если в ее квартире меня не ждут веселые мальчики с пистолетами под мышкой.
Я позвонил Лике из автомата. Она ответила сразу, будто специально стояла у телефона, ожидая моего звонка.
— Это Федор. Ты одна?
Хороший вопрос. Если дома у нее сидит засада, вряд ли она закричит в трубку: «Беги, милый, беги!»
— Конечно! Опять что-то случилось?
— Случилось. Слушай внимательно, это важно. И тебя касается не меньше, чем меня. Срочно выскакивай из дома, хватай тачку и лети на улицу Рекошета. Дом номер семнадцать. Там, прямо в центре дома, большая арка. Зайди в нее и иди по дворам, прямо, пока не увидишь меня. Я буду ждать тебя на детской площадке, у горки. Через двадцать минут. Все поняла?
— Это шутка?
— Нет. Я повторяю, все очень серьезно. Срочно приезжай, одна. Ты все поняла?
— Да, но…
— Жду.
Я повесил трубку.
Я не сомневался, что она приедет. В любом случае, независимо от того, используют ее втемную или она играет свою роль по известному ей сценарию.
Я встал у края тротуара и стал ловить машину. Как и положено в таких случаях, весь транспорт куда-то мгновенно пропал. Когда я начал уже волноваться по-настоящему, около меня затормозил серый «москвич-408». Лицо сидящего за рулем пожилого мужчины в красном вязаном «петушке» отражало два одинаково сильных чувства: желание хоть немного подзаработать и боязнь лишиться того, что уже удалось сшибить за вечер. Вместе с машиной, а может быть, и жизнью. Я назвал адрес, и он обреченно кивнул. С такой внешностью трудно быть таксистом.