Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Сам-то он неторопливо появился со своим кейсом-дипломатом, спускаясь со второго этажа и даже расслышал шипящие сквозь зубы сетования, что «наверное не следовало бы ждать этого недотёпу, да вот только какой ни есть, а всё ж мужик…». В этот момент раздались первые далёкие хлопки, похожие на выстрелы и тут неожиданно поблизости жахнуло так, что от неожиданности они даже присели.
— Ни фига ж себе! Опять протесты против банкиров? Стреляют! Ребята явно слетели с катушек, — Михаил естественно ещё не протрезвел, потом что лишь недоумённо хлопал глазами, а вот Софью словно подменили — она явно растерялась,
— Что там у тебя в этом антиквариате? — Не смотря на напряжённость ситуации, он не мог не поерничать над самоуверенной супругой, в одно мгновенье потерявшей былой лоск.
— Д-деньги и драгоценности, — запинаясь ответила та, глядя на осколки дорогущей вазы, грохнувшееся с тумбы и медленно оседающую со второго этажа пыль.
Роллет самым мерзким образом неторопливо лез вверх, оголяя зад семейного минивэна.
Софа выгнала машину, но взглянув на пустые сиденья и багажное отделение, всё же решила прихватить чего-нибудь. Видимо её задушила жаба гнать порожняком машину с таким вместительным салоном. Скрипнув ручником, она помчалась снова в дом. Машина осталась урчать движком у выезда на дорогу.
Тихо чертыхаясь, «надеюсь это действительно что-то нужное», Михаил вывалился из дома, волоча два внушительных чемодана.
Город привычно шумел своей ночной, да нет — предутренней жизнью, и лишь цепкий слух мог бы выхватить редкие, приглушённые хлопки выстрелов. Непонятное с минивэном он услышал сразу — машина завывала на повышенных оборотах, даже провизгивая передними покрышками.
Бросив чемоданы на асфальт, Михаил подбежал к водительской двери. Кто-то, взгромоздившись на водительское сидение, даже не закрыв дверь, врубив заднюю скорость, пытался угнать их машину, но видимо второпях забыл снять её с ручника, и теперь визжа покрышками, не мог стронуть минивэн с места.
Михаил схватил незнакомца за плечо, собираясь стащить его наружу, тот вскрикнул, почти зарычал — безумные глаза и какой-то звериный оскал, заставили Михаила отпрянуть. Однако неизвестный вдруг как-то сразу сник, ссутулившись и Михаил сразу узнал его.
— Господин Гойман? — Тишайший, незаметный человек, их сосед…
— Что здесь происходит?
Увидев Софью, господин Гойман, встрепенулся, вылезая из-за руля с надеждой в глазах, и даже расправил плечи:
— Мне позвонил господин Майе…
— Не важно, — прервала его Софа, метнув взгляд в ничего не понимающего Михаила.
— Сказал, что в Нью-Йорке будет очень неспокойно…, я только выгнал свой «шеви», как меня вышвырнули из салона и угнали…
— Этот тип пытался угнать нашу машину, — встрял Михаил, — Софья ты мне, наконец, объяснишь, что происходит? Я кстати сегодня видел какую-то чертовщину, и ещё эти выстрелы….
— Так значит господин Гойман хотел угнать нашу машину? — Глаза Софочки сузились, впившись в снова притихшего соседа.
— Да! Я вытащил его из-за руля…
— Ах ты, старый пёс, — прошипела Софья не обращая внимания на браваду Михаила.
Сделав быстрый шаг, она пнула совершенно потухшего Гоймана ногой в пах, при этом выплюну пару слов на русском.
Михаил обомлел, не ожидая от жены не то что бы удара промеж ног, а русского отборного мата.
Софья уехала из СССР в раннем детстве и всячески
— Этого берём с собой, — кивнула она на присевшего Гоймана.
— Нахрена он нам? — Удивился Михаил.
— За руль сядет, — закидывая в багажник туго набитый целлофановый мешок, пояснила Софья.
— Я и сам могу…
— Ты пьян, — отрезала она.
Нью-Йорк город, который никогда не спит, с кучками людей у ночных кафе и клубов, с почти беспрерывным мельканием фар, не говоря уже о беспрестанном навязывании световой рекламы.
Привычные к повседневности автомобильных пробок, едва они выехали на Кони-Айленд-авеню, сразу обратили внимание на некоторую загруженность на дороге для этого времени суток, и явную нервозность водителей и пассажиров. Многие машины были набиты людьми и барахлом, белыми пятнами таращились озабоченные лица водителей, на задних сиденьях можно было разглядеть неспокойных детей и взрослых пассажиров. Казалось, что весь Брайтон решил ещё до рассвета выехать загород на пикник, только вот лица были далеко не весёлыми. И если подвыпивший Михаил смотрел с некоторой рассеянностью и любопытством, то та же Софья предпочитала, против обыкновения, ехать молча, со скрытым страхом впитывая окружающую обстановку.
Со стороны порта доносились странные звуки, в небе периодически слышался тарахтящий рокот, вероятно вертолётный.
Лёва Гойман, потея, краем глаза косясь на недоброжелательно настроенного Михаила, старательно вёл минивэн. Софья сидела сзади, теребя мобильник, параллельно щёлкая клавиатурой ноутбука:
— Мик, включи, наконец, радио! В «инете» нет никакой информации и или полное враньё. Вот гад, опять завис!
Однако и радио ничего нового не внесло — многие радиостанции, как ни в чём не бывало гоняли музыку (видимо на автопилоте), кое-какие дикторы сами просили слушателей позвонить на радиостанцию и поделиться информацией. Но как показалось Михаилу, большое количество частот просто шипело «белым шумом».
Самое интересное, что, несмотря на начинающуюся панику в эфире, чем дальше они отъезжали от Атлантического побережья, тем спокойней было на улицах.
За этот короткий промежуток времени и километража Михаил попытался выспросить у Софьи, что она знает происходящем и что ей конкретно сказал дядя Изя.
Однако ничего вразумительного не услышал, а попытавшись настоять, после змеиного шипения супруги вообще благоразумно заткнулся.
Единственное он понял, то что в Нью-Йорке, да и похоже на всём американском континенте начались беспорядки, ну а дети Авраама, как всегда держащие нос по ветру, оказались предупреждённые в числе первых.
Ещё он слегка заподозрил, что Софью и Гоймана связывают какие-то отношения. Понаблюдав за ними украдкой и припомнив, как Гойман оговорившись обратился к ней на «ты», Михаил, усмехнувшись предположил что его мегера иногда имеет этого сморчка. Самое интересно, что он почти не ревновал, хотя и оставалось некое чувство собственности. Он даже, на мгновенье прикрыв глаза, с каким-то мазохистским удовольствием представил их вместе. Тьфу! Хотя для Софьи не тот типаж, и тем не менее…
«Ну, держись смогляк», — он ещё раз недобро взглянул на вцепившегося в руль Гоймана.