Последний эксперимент (Земля спокойных)
Шрифт:
– Плохие картины. Они не нравились комиссии. Мне дали испытательный срок. Я стал работать над декоративным панно для нового гимнастического зала. Писал целыми днями. Мне казалось, это то, что надо. Но я заблуждался. Комиссия забраковала панно, а меня переквалифицировали в жокеи.
– А где ваши картины теперь?
– Понятия не имею. Видимо, уничтожены.
– И вы довольны новой жизнью?
– Конечно. Я был плохим художником, а теперь - жокей экстра-класса. Вчера на скачках завоевал три приза. И доходы.
–
– Вы художник. Настоящий большой художник. Комиссия ошиблась. Ваше последнее панно - лучшее из всего, что вы когдалибо сделали и сделаете. Вы родились, чтобы его создать. Вы нанесли последний мазок, отошли в сторону. Вспомните. Ваше ощущение,
– Да, да.
– Человек потерянно озирался.
– Ощущение... Мне надо его опять увидеть. Мне надо в мастерскую.
– Поверил!
– ахнул кто-то у меня за спиной.
– Комиссия ему ошиблась. Ай да Гур!
Та же история. Человечек бегал вдоль арены в поисках выхода, повсюду натыкаясь на сплошную непробиваемую стену покатывающихся со смеху зрителей.
Что-то в шампанском? Но почему это "что-то" не действует на самого Гура?
Нет ли прямой связи между поведением "добровольцев" и странностями, доставшимися мне о наследство от Николь?
– Куда же вы?
– кричал Гур.
– Вашей мастерской больше нет. Но панно я сохранил. Узнаете?
Чистый лист бумаги. Человечек жадно выхватил его из рук Гура, прижал к груди. Его глаза сияли, будто в них горело по лам* почке. В жизни не видела ничего подобного!
– Да, да, оно... Вот здесь, этот изгиб, грация... Я бился Неделю. Конечно, они ошиблись. Ощущение. Конечно.
– Стелла!
Ассистентка Гура, на этот раз затянутая в черное трико, выбежала из-за кулис и, подкравшись к отрешенно бормотавшему жокею, вырвала у него листок.
– Ничего не поделаешь, - прокомментировал Гур.
– По распоряжению комиссии ваше панно должно быть уничтожено.
– Н-нет!
Опять этот истошный звериный рев. Обезумевший человечек погнался за Стеллой, но она, ловко увернувшись, вскочила на тумбу, и на ковер посыпались мелкие клочья белой бумаги.
Он на коленях ползал по полу, собирал их, пытался сложить, а когда понял, что это бесполезно, сел, обхватив руками колени, плечи его задрожали и из глаз потекли слезы. Вскоре человечек безмятежно спал в кресле. А в это время первый подопытный, зевая и потягиваясь, искал свою кепку.
– А где Молли?
– спросил Гур.
– Так ведь я ее отдал, чтоб пустили первым. А вот где кепка? Зал зааплодировал. Убедившись, что все кончается благополучно, добровольцы полезли через барьер, отталкивая друг друга, стремясь пробиться к Гуру.
– Все назад. Нужна женщина. Теперь нужна женщина. Гур вскочил на тумбу. На его неподвижном,
В фойе было пусто. Я курила и безуспешно пыталась собраться с мыслями и совладать со своим телом. Из зала время от времени доносились взрывы смеха, свист/ И вдруг чья-то рука сжала мой локоть. Парень с лицом Николь, который встретился мне в коридоре отеля "Синее море".
– Поймем, Рита.
То, что обращение адресовалось мне, сомнений не вызывало. Значит, Рита - мое настоящее имя. Или меня приняли за другую? Сколько их, с лицом Николь?
Мне не оставалось ничего, как повиноваться. Мы поднялись на лифте на площадку, там уже ждал аэрокар. Он стоял как раз рядом с машиной Дэвида Гура - тоже черного цвета, но гораздо более мощная и совершенная модель. Двойник Николь распахнул передо мной переднюю дверцу, сел за руль. Взревели двигатели.
Мы летели молча. Куда? Зачем? Спутник не обращал на меня особого внимания, разве что пару раз подмигнул да предложил сигарету. Он включил телевизор и поудобнее откинулся на сиденье. Казалось, он ничего не видит, кроме экрана. Я искоса приглядывалась к нему. Бывает же такое сходство! Двойник Николь, Риты... Что все это значит? Голова раскалывалась от безответных вопросов.
Город давно остался позади, постепенно распыляющимися созвездиями проносились под нами огоньки вилл.
Наконец мы пошли на снижение. Мой спутник выключил экран, лицо его приняло строго официальное выражение.
Мягкий толчок и стоп. Дверь снаружи открыли, металлические щупальца компьютера просунулись в машину.
– Документы!
Двойник Николь что-то вложил в них, одно щупальце исчезло, два других обстукивали и обследовали аэрокар.
– Можете выйти.
Я огляделась. Мы находились на бетонной площадке у подножия горы. Небо то и дело прочерчивали мощные лучи прожекторов, выхватывая из темноты то провода фуникулера, то поросшие густым кустарником склоны, то похожее на пирамиду здание на самой вершине, казавшееся как бы продолжением горы. Я сразу узнала его.
Это было здание Верховной Полиции!
О нем ходили легенды. Никто толком не знал, чем там занимаются. Какими-то инопланетными влияниями. Во всяком случае, лично я никогда не слышала ничего конкретного. Здание ВП было для всех чем-то вроде символа изображение пирамиды присутствовало на всех государственных печатях.
Вряд ли обстоятельства смерти Николь Брандо представляли государственный интерес. Тогда что же? Может быть, мой ДИК? Чепуха, они не смогли бы догадаться, даже если бы и обнаружили что-то в горшке с пальмой.