Последний экзамен
Шрифт:
Мельком Павлов взглянул на часы. И заторопился. Скоро конец. Он даже обрадовался. Стрелки сомкнутся на двенадцати, и - решил не решил - от тебя уже ничего не будет зависеть. Сдал или не сдал, но ты уже свободен от ответственности, от необходимости бороться, от обязанности напрягать свой мозг.
Свобода поражения.
Павлов
Павлов метнул на него свирепый взгляд и стиснул ручку так, что побелели костяшки пальцев.
Перо рванулось, как бегун на стометровке. Не глядя, он сунул в автомат листок с ответом, фыркнул, увидев желтый сигнал, и с бешенством, его самого поразившим, накинулся на злополучный третий вопрос, чувствуя, как в висках болезненно стучит кровь.
На одном дыхании, словно осуждая себя за малодушие, он переделал расчет и с такой поспешностью сунул его машине, словно хотел избавиться от позора.
Собственно, так оно и было.
Сигнал не успел зажечься, так как время уже на долю секунды перевалило за полдень. Вся огромная аудитория разом вздохнула, задвигалась, заговорила. Павлов был вымотан до опустошения. Безучастно он следил за табло, на котором начали мелькать фамилии тех, кто выдержал экзамен. В зале поднялся шум.
Неуклюже, пытаясь не обращать на себя внимания, Павлов двинулся к выходу. Он старался ничего не видеть и не слышать, - ни радостных возгласов, ни перешептываний, ни поцелуев, которыми обменивались девушки по мере того, как темное пространство табло заполняли все новые и новые фамилии. Его это больше не касалось. Даже если он и справился с третьим заданием,
Он прошелся по коридору, постоял у окна, мысленно поговорил сам с собой и вернулся в аудиторию, лишь когда она совсем опустела. Он не хотел, не мог видеть свидетелей своего провала, который - он наконец осознал это - значил для него гораздо больше, чем заурядная неприятность.
Фамилия "Павлов" бросилась ему в глаза, едва он вошел. Еще секунду он смотрел на табло, и день в окнах вдруг посветлел, и птички запели, и голова стала легкой до невесомости.
Автомат успел! Успел, успел! И ответ был верен! Безудержная хмельная улыбка раздвинула лицо Павлова. Выдержал, вce-таки выдержал...
Так с этой хмельной улыбкой он и прошел в комнату комиссии Ничто, однако, не дрогнуло в глазах председателя при виде его шалого лица: он видел и не такие.
– Рад за вас, молодой человек, - сказал он, торжественно приподнимаясь и пожимая Павлову руку.
– Вы сдали обязательные экзамены и получаете право иметь и воспитывать ребенка. Иметь и воспитывать!
– голос председателя возвысился.
– Общество разрешает вам это ибо считает вас достаточно зрелым и подготовленным к самому трудному, самому ответственному делу, какие только есть на земле. Но вы доказали лишь подготовленность к своим будущим обязанностям, а доказать умение вам еще предстоит. Теперь слишком многое зависит от того, все ли наши дети сталут настоящими людьми...
– Понимаю, - прошептал Павлов.
– Я постараюсь... Спасибо.
Из окон все еще лился необычайно яркий, праздничный свет.