Последний элемент
Шрифт:
— А у тебя нет коллеги из Европы, у которого были бы хорошие отношения с арабскими странами? Или какого-нибудь приятеля, знакомого… Может, он позвонил бы еще кому-нибудь, кто… А впрочем, я сам не знаю, что говорю! Несу всякую чушь.
Джулия задумалась. Потом вдруг полезла в карман, достала телефон, быстро набрала сообщение и застыла в ожидании.
Через три минуты еле слышный сигнал возвестил, что ответ получен.
— У нас тут такое положение, а ты забавляешься SMS-ками!
Агент Сальдивар метнула на Боско взгляд пантеры, готовой вцепиться в глотку врага, и сделала угрожающий
— Ну хорошо. У тебя есть план. — Виктор подошел к ней поближе, но был начеку, чтобы успеть отскочить: вдруг она набросится на него с кулаками или заедет куда-нибудь ногой? Ему вспомнились насекомые. И печальная участь богомола, которого самка пожирает после спаривания.
— Да, у меня есть план. Не как у некоторых, для кого главное на свете — это арахис.
Ученый прикинулся паинькой, не разбившим в жизни ни одной тарелки, и чинно уселся рядом с ней.
— Наше посольство в Каире дало мне телефон центрального офиса Гриффита, — продолжала Джулия.
— Я не знаю, кто такой Гриффит.
Агент Сальдивар внимательно посмотрела ему в глаза. Нет, он не врал. «Блаженны ученые! Живут как на облаке!»
Я вижу, ты не читаешь экономических газет. Наверное, тебе хватает журналов «Science» и «Nature». И в акции деньги не вкладываешь, да? Гриффит известен в деловом мире под прозвищем Миссионер; это меценат-миллиардер, он помогает обездоленным. Он очень уважаемый человек и потому имеет большое влияние в разных странах. Масштабы его благотворительности давно приобрели мировой размах. Он как Сорос, только не занимается валютными спекуляциями.
Сравнение с Соросом было не случайным. Сорос, американский мультимиллионер венгерского происхождения, в ходе своих сомнительных финансовых афер в конце прошлого столетия ухитрился вывести английский фунт стерлингов из Единой европейской валютной системы. Английский банк, центральный эмиссионный банк Великобритании, не выдержал атаки финансовой акулы, решившей поспекулировать на курсе английского фунта.
— Ясно, — сказал Виктор. — И ты, естественно, с ним знакома…
Джулия приложила указательный палец левой руки к губам, призывая его к молчанию, а правой лихорадочно нажимала кнопку сотового телефона, ища нужный номер в электронной записной книжке.
— Пожалуйста, соедините меня с господином Гриффитом. Дело не терпит отлагательств.
Ей пришлось пять раз повторить просьбу: ее переадресовывали от одной секретарши к другой, посылали из отдела в отдел. Казалось, Джулия вот-вот запутается в этом бюрократическом лабиринте.
— Скажите, что это Джулия Сальдивар. Саль-ди-вар. — Топ и жесты Джулии вполне соответствовали обстоятельствам. — Девушка, это вопрос жизни и смерти!
Наконец на экранчике телефона показалось знакомое лицо, черты которого с годами почти стерлись из памяти.
— Вы прекрасно выглядите, совсем не изменились, — сказала Джулия, чтобы растопить лед. Хотя понимала, что в нынешней ситуации это звучит довольно странно, ведь они не виделись с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать.
Качество изображения на экране было хорошим, но сам экран маловат.
— Малышка! Сколько лет, сколько зим! — Собеседник расплылся
— Мне нужна ваша помощь. Нас с товарищем и нашего гида неизвестно почему арестовали и держат в полицейском участке недалеко от александрийского порта. Мы проводили расследование, а нас даже не пожелали выслушать…
Через полчаса грузный тип устало отпер дверь и велел следовать за ним. Жуя табак, он им что-то говорил, но они не поняли ни единого слова.
А в следующее мгновение Джулия с Виктором уже очутились в дверях комиссариата, выходивших на оживленную торговую улицу, на которой стоял оглушительный шум, поскольку и лоточники, и стайки покупателей не говорили, а перекрикивались.
Когда агенты смешались с толпой, какой-то бойкий паренек, с виду пройдоха, тронул Джулию за плечо. Агент Сальдивар обернулась и с улыбкой посмотрела на мальчика, приняв его за очередного озорника, какими кишат александрийские улицы. Но паренек неожиданно вручил ей громадный букет роз.
— Ну, дела! У тебя и в Египте есть поклонники?! — изумился Боско.
Джулия заметила среди цветов маленький конвертик, открыла его и прочла письмо. Вернее, фотокопию письма, написанного от руки великолепным каллиграфическим почерком.
«Дорогая Джулия, — говорилось в послании. — Мне было бы гораздо приятнее вновь встретиться с тобой после стольких лет разлуки при других обстоятельствах. Но что поделать, жизнь преподносит нам сюрпризы. В любом случае, твои агатовые глаза чаруют сильнее, чем аромат этих роз.
Не сердись на капитана полиции. И не беспокойся о гиде, его скоро освободят. Везде есть люди, которые судят о других не по тому, кем те являются на самом деле, а на основании своего ложного представления о них. Это непростительно.
Надеюсь в скором времени с тобой повидаться.
Цветы от Гриффита. Он — сама галантность.
Дисциплинированная, сдержанная Джулия, закаленная житейскими невзгодами и привыкшая подчинять свои желания чувству долга, неожиданно зарделась. «Вероятно, для Гриффита не составило особого труда вытащить нас из тюрьмы, но все равно он нам очень помог, без него мы не смогли бы продолжать расследование», — подумала она. Причем он сделал это, не потребовав никаких объяснений, вообще ни о чем не спросив!
Боско же предпочел воздержаться от комментариев. Хотя в голову ему лезли разные мысли.
До описанных событий, когда самолет, на котором летели в Египет Боско и Сальдивар, сделал посадку в Лондоне, агенты связались с Альфредом. И ждали, что он пришлет новую порцию информации. Компьютерный гений их не подвел: он опять сообщил им поразительные сведения. Данные, полученные со спутника, показали, что температура воды в момент исчезновения статуй поднялась на несколько градусов и достигла плюс тридцати, то есть стала гораздо выше, чем в среднем бывает в Египте в это время года.