Последний эльф
Шрифт:
Он ограничился тем, что молча протянул человеку шаль.
— Оставь её себе, — пробормотал человек, — ночью тебя трясло.
Он прицепил дымящийся металлический шар к шесту, который примостил себе на плечо.
— Я иду в земли Далигара, — отрывисто бросил человек. — Это наверху, на плоскогорье. Говорят, вода стекает оттуда вниз и там ещё есть возделанные поля.
Молчание. Маленький эльф пытался понять смысл всей этой информации.
Может, по правилам людской вежливости
Жаль только, что он никуда не шёл. Он просто брёл как можно дальше от места, где находился раньше и которого больше не существовало. Не то чтобы этого места совсем не было, оно было, но погребённое под болотной грязью и гнилыми листьями.
— Ты что, язык проглотил? Или тебе его мыши сгрызли?
— Здесь нет мыши, ваше превосходительство, — ответил малыш.
Наконец-то он вспомнил человеческое слово для уважительного обращения! На уважение лучше не скупиться, тем более что его человек казался совершенно сумасшедшим.
— Это называть собака, ваше превосходительство, и если он грызть мой язык — здесь быть кровь… — терпеливо и с почтением начал объяснять он, но человек перебил его:
— Ладно, ладно, хватит.
Человек пристально посмотрел на него и глубоко вдохнул, качая головой. Наверное, он был болен и не мог нормально дышать.
— Кто знает, может, разум и волшебство проявятся позже. Как, например, вырастают зубы мудрости.
— Что-что, ваше сиятельство? — переспросил малыш, обеспокоенный словом «зубы».
Эх, знать бы только, какое у людей самое правильное слово для уважительного обращения!
— Это зубы, которые вырастают позже всех остальных, — человек широко раскрыл рот, показывая их.
Идея была — хуже некуда. Малыш снова ударился в плач.
— Ты обещать, ты не есть меня, ваше величество, — всхлипывал он.
Человек снова глубоко вздохнул. У него точно была какая-то дыхательная болезнь.
— Что ж, обещание есть обещание, — весело подтвердил он, — ничего не поделаешь, теперь я не могу тебя съесть.
Он щёлкнул пальцами собаке и направился к двери. Маленькому эльфу стало грустно. Рядом с человеком, непредсказуемым и сумасшедшим, было всё-таки лучше, чем одному, совсем одному, когда вокруг до самого горизонта нет никого, кроме тебя. Может, у человека даже был ещё один кусок кукурузы. Как ночная темнота постепенно заволакивает вечернее небо, так и сердце маленького эльфа переполнилось тоской…
Дверь была простая, из грубо отёсанных и плохо сбитых между собой сосновых досок, но висела на крепких бронзовых петлях.
— Похоже на хижину охотников или торговцев шкурами, — задумчиво сказал человек, рассматривая дверь, —
Пёс радостно выскочил под дождь. Человек же остановился на пороге, разглядывая хижину. Его взгляд задержался на добротной каменной черепице и на деревянных клиньях, воткнутых в щели каменных стен для защиты от сквозняков. Клинья были сухими, без малейших признаков плесени, со свежими срезами по краям.
— Это место не заброшено, — заметил человек, — хозяева могут вернуться с минуты на минуту.
Маленький эльф, кажется, начал понимать, к чему он клонит.
— Они кушать эльфы?
— Да уж с распростёртыми объятиями тебя точно не встретят: я бы на твоём месте не стал их дожидаться, — ответил человек.
Маленький эльф выскочил из хижины ещё быстрее, чем собака.
Человек и эльф вместе отправились в путь.
— Имя-то у тебя есть? — спросил человек.
— Да, — уверенно ответил малыш.
Человек снова по-своему, странно вздохнул.
— И что же это могло бы быть за имя?
Бабушкины уроки грамматики постепенно стали всплывать у малыша в памяти.
— Нет, не могло бы. «Могло бы быть» — это для неопределённые вещи, а имя — это определённая вещь. Все точно знать своё имя, поэтому ты спрашивать не «какое могло бы быть», а «какое есть»…
— И какое оно, это имя? — заорала женщина. — Ну, всё, всё, я больше не буду кричать, обещаю. Только не плачь. Не буду кричать и не съем тебя. Как тебя звать?
— Йоршкрунскваркльорнерстринк.
— Можешь повторить?
— Да, конечно, можешь, — с удовольствием подтвердил малыш.
Человек опять вздохнул. Наверняка он был серьёзно болен.
— Повтори, — процедил он сквозь зубы.
— Йоршкрунскваркльорнерстринк.
— А покороче можно?
— Конечно, можно.
Пауза и потом снова этот странный вздох. Да, разговаривать с людьми — сплошное мучение, как и предупреждала бабушка.
— Ну и как же тебя звать покороче?
— Йоршкрунскваркльорнерстри.
— Ладно, ладно, — сказал человек, который вдруг показался очень уставшим.
Вне всякого сомнения, он был тяжело болен.
— Я буду звать тебя Йорш, — решил человек и, помотав головой, пробормотал: — Наверное, я натворила что-нибудь ужасное в прошлой жизни, за что теперь и расплачиваюсь.
В этом уже был какой-то смысл. Так вот почему человек был таким глупым и сумасшедшим: ему понадобилось восемь предложений, чтобы всего лишь спросить его имя. Но остаться одному в этой затонувшей земле — нет, это слишком ужасно. Да и шерстяная шаль всё-таки согревала его. Правда, до того, как промокла насквозь.