Последний герой Исекай db.1

Барка Юрий

В ответ Гейл вздохнула.

— Ну что!? — Идущая впереди Айрин развернулась.

— Ты всё равно меня не послушаешь. — Тихо произнесла Гейл.

Айрин вернула вздох.

Девочки продолжили путь.

* * *

Чудовищное ощущение присутствия мгновенно заполнило чащу, за ним последовал треск молодых деревьев, ломаемых огромным телом, прорывающимся сквозь лесную чащу. Девочки напряженно замерли, направив копья в сторону приближающихся звуков.

На тропинку вывалился

впечатляющих размеров медвесыч. Не так, Медвесыч. А ещё лучше: МЕДВЕСЫЧ! Лесной хозяин возвышался над девочками подобно скале, разглядывая притихших пигалиц.

Айрин, собрав храбрость в кулак, рванула вперёд, выставив копьё. Когда до медвесыча осталась пара метров, тот взревел жутковатым низкочастотным гулом, и тельце маленькой кошки сложилось на месте.

Когда зверь потянулся к телу Айрин, инстинкт защиты хозяина пересилил ступор, охвативший Гейл, и она рванулась в бой.

Параллельно с тем, что представлялось маленькой химере битвой за жизнь, между медведицей и притаившейся в кронах деревьев кэйт разворачивался дружеский телепатический диалог.

— Какие у тебя резвые щенята, Рори.

— Даже чересчур, я предполагала, что у меня еще есть года полтора перед началом подросткового бунта…

— Чужие дети растут так быстро…

— А твои мохнатики как?

— До первых проблесков разума ещё лет пятнадцать ждать. — Передала ментальное подобие грустного вздоха медвесычица. — Что с твоей малышнёй надо сделать?

— Погоняй Гейл, пока Айрин не начнет приходить в себя, потом переключись на неё. Когда Гейл попытается пожертвовать собой, чтобы её защитить, сделай так, чтобы картина того, как из-за импульсивности и глупости Айрин мог погибнуть близкий человек, отпечаталась в бедовой голове. Потом появляюсь я, забираю бедокурок и бегу от тебя на турбореактивной тяге. — С оттенком улыбки передала мыслеобраз Рори.

— А-ха-ха, Рори Кон, бегущая от опасности! Никто мне не поверит, пх-пх-пх-пх!

Медведица грозно зарычала, наращивая темп боя.

* * *

В небольшой спальне, у кровати, где спала перебинтованная Гейл, Рори занималась профилактическим накручиванием хвоста дочери.

— Какой урок ты извлекла сегодня, Айрин?

— Нужно слушаться тебя. — Втянув сопли, через всхлипы выдавила девочка.

— Неправильный урок. — Наставительно ответила Рори. — Нужно думать головой. Прежде чем куда-то лезть, нужно провести разведку. Ты ведь даже не спросила, почему я запретила туда ходить. Поняла?

— Да. — Всхлип.

— Айрин. Я когда-нибудь… Я ведь

не всегда буду рядом. Я знаю: тебе сложно контролировать эмоции, и ты не боишься смерти. Это наследие твоего отца… Просто помни: с тобой всегда будут близкие: отряд, стая. — Рори указала на себя, а затем на Гейл. — И чтобы их не потерять, тебе нужно приучится сначала думать. Потом действовать.

Всхлип.

— Это твоя ответственность.

Всхлип.

— Ты меня поняла?

— Да, мама. — С трудом произнесла Айрин и разрыдалась.

Рори подошла к дочери и крепко сжала в объятьях сотрясаемое рыданиями тельце.

* * *

На небольшой вытоптанной полянке недалеко от лесной хижины Рори обучала маленькую Гейл фехтованию.

— Спасибо. — Вдруг произнесла кацианка и парировала удар.

— Подобный опыт значительно повысит её шансы на выживание. Это мой долг. — Ответила Гейл после того, как уклонилась от контратаки и разорвала дистанцию. — Смысл моей жизни. В благодарности нет необходимости.

Маленькая химерка взвинтила темп и осыпала Рори градом ударов, на одном из которых была поймана и лишена оружия. Кацианка подхватила девочку в объятия.

— Все равно спасибо.

Запись 20 — Ши

Прогресс интеграции памяти 12%.

…ое утро. Мои бедные мозги. Боль была такой сильной, что я не сразу ухватился за нить крайне тревожной мысли. Память интегрируется. Каждый процент уничтожает мою личность. И личность Гейл. Получится ли нас разделить, если интеграция зайдёт достаточно далеко?

Двенадцать процентов. Сухая цифра, но что она значит для меня? Насколько вписываемый опыт изменит моё поведение?

Я стал намного хладнокровней. Я до безумия привязан к Айрин. Я… С самого появления здесь меня не посещали мысли о куреве. Это только то, что я могу уловить.

Сука!

Паника. Маленькие разноцветные лошадки панической атаки тевтонской свиньёй неслись сквозь изломанный строй моих мыслей.

Сука!

Призрак Корабля Тесея, с детства наводящий запредельный ужас на мою психику, тихо скрипя шифером, подкрался так близко, что мог лизнуть затылок в любой момент.

Сука!

Вдох.

Сука.

Выдох.

Су–у–ука.

Вдооох-выдооох.

Отбросить всё лишнее. «Кто я? Ребёнок, разменявший детство на тысячи жизней. Студент, разменявший учёбу на опыт и опыт на учебу. Архитектор, ставший дизайнером. Дизайнер, ставший преподавателем. Заклинатель. Инженер. Таклер…».

Мантра, придуманная мной во времена увлечения мистической чушью, благотворно плацебировала давшую течь крышу…

«…Я…»

Ровно до момента, когда я понял, что не могу вспомнить имени, данного мне родителями.