Последний Герой. Том 1
Шрифт:
— Чегось? — Веня скорчил дурное лицо, ну вылитый Краморов.
М-да… диалог снова не заладился. Пора было уже превращаться из доброго полицейского в злого.
Шлёп!
Залепил ему хлесткую затрещину. Нет, ну выбесил, мямля.
— А-ай! — Веня втянул голову в плечи, как черепаха в панцирь.
— Вспоминай, Веня. Вспоминай, — твердил я, склонившись к нему. — А не вспомнишь — заедешь по статье. Нападение на сотрудника, от такого условкой не отделаешься!
— Да я ж всё сказал, начальник… — тер он затылок. — Ну разве что, вот, Кабан обмолвился: прессануть
Щёлк. Пазл сложился. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Женишок, что подкатывает к Кобре, ясно нарисовался на горизонте… Все сходится, и бабок у него пресс. А как он мой адрес узнал? Элементарно. Позвонил шестеркам не отходя от кассы — и кто-то меня от центра реабилитации тихо довёл до подъезда. Схема стара как мир.
Если б это было кино или спектакль, я бы даже расхохотался. Но тут только сплюнул от досады.
— Молодец, Веня. Можешь, когда захочешь, — я легонько и уже по дружески хлопнул его по плечу. Тот сжался, будто удара ждал.
— Вы… вы теперь меня отпустите? — глянул жалобно.
— Конечно. Если прощения попросишь. На камеру.
— Прощения? — глаза округлились. — И всё?
— И всё.
— Ну запросто… Чё не попросить. Простите меня… э…
— Максим Сергеевич, — подсказал я, уже втыкая запись на телефоне.
— Простите, Максим Сергеевич…
— Расскажи, за что. Подробно. Не стесняйтесь, Вениамин.
И Веня проблеял всё, как на духу, смотря в объектив, будто на суде перед присяжными.
— Отлично. А теперь оставь мне свой номер телефона. Когда позвоню — возьмешь трубку. Скажу — сделаешь. Если что-то нарушишь — видос ляжет в доказуху. И я официально инициирую дело за нападение на сотрудника. Усек?
Пианист спал с лица.
— Это чё-о-о… вы на меня компромат сняли?
— Подстраховка, гражданин хороший.
— Да ё! Я теперь что, стучать должен? Ментам?
— Не стучать, Вениамин, а оказывать содействие органам правопорядка. В рамках борьбы с правонарушениями. Гражданским долгом попахивает. Чуешь разницу?
Герой видеохроники сделал шажок в сторону.
— Не очень…
— Свободен.
— А… можно я в подъезд вернусь, сланцы заберу?
— Валяй. А тачка там во дворе чья? Девятка беспонтовая на литье?
— Моя…
— Тьфу ты. Жаль, что не Кабана… Ладно, гуляй, Вася.
И Веня испарился.
— Ловко ты его завербовал, — хмыкнул Шульгин.
— По учебнику, — пожал я плечами. — Я занятия не пропускал.
— Ну что, Яровой, разобрался со своей Санта-Барбарой? Я поехал?
— Погоди, дело есть… Пробей вот этого типа, — я вырвал листок из блокнота и протянул горе-коллеге.
Там было написано: Егоров Андрей Владимирович, шестьдесят пятого года рождения. В девяносто восьмом умер в ИК-15.
— Это что за мёртвые души?
— Надо, Коля, надо.
Но тот встал в позу, руки в боки.
— Если ты мне ничего не рассказываешь — я же тоже могу ничего не делать.
Быстро дал заднюю!
— Всё будет, Коля. Чуть позже, — обнадёжил я его.
Мы попрощались. Шульгин с кислой миной уехал, врубив на
«Крошка моя, я по тебе скучаю!» — орало из динамиков.
Я же сел в машину к Русе.
— Ты ему веришь? — спросил тот, сжимая руль.
Стёкла приспущены — и, судя по взгляду, Грач слышал наш с Шульгиным разговор целиком.
— Фиг знает… Но без его доступа к базам МВД — туго бы пришлось.
— А ты сам доступа не имеешь?
— Пока нет.
Бумер удалялся, громыхая музыкой.
— М-м… Песни из моей молодости слушает, — хмыкнул Грач. — Правда, бабские.
Я кивнул. Хотел было добавить — и из моей, но не совсем молодости… но промолчал.
Следующий день я провел в подготовке к завтрашнему дежурству. Приближался день «икс». Нужно было кое-что прикупить.
Магазин «Охотник» расположился у пересечения двух улиц — невзрачный снаружи, но с нутром, полным заветных ништяков для любителей охоты и рыбалки. Окна в решетках еще советского кроя, из сваренных неубиваемых рифленых арматурин. Над входом облупившаяся вывеска и перечёркнутый силуэт кабана с прицелом на лбу. Внутри пахло металлом, дублёной кожей и рыбьей прикормкой.
Я прошёл мимо витрины с ножами, карабинами, коробками с патронами — мимо всего того, что привлекало внимание новичков. Мне нужно было другое.
Матерый продавец выглядел как человек, который в своё время в лесу ел всех, кого только мог подстрелить. Седая щетина, походная жилетка с кучей кармашков, как у Вассермана, только из грубой ткани, почти мешковины. На пальце кольцо с волком. Уставился недоверчиво, когда я подошёл.
Ни на рыбака, ни на охотника я, конечно, похож не был. Такие поглазеть мимоходом заходят.
— Что интересует?
— Фонарик, — коротко ответил я. — Особенный.
Я объяснил ему, какой именно.
— Не на зверя идешь? — хмыкнул он. — Вот, глянь.
Я перебрал предложенное. Не то пальто. Я тут же показал это лицом и голосом.
— Есть что-то помощнее?
— Всё, что на витрине, молодой человек.
Я достал несколько хрустящих пятитысячных, трофейные от Вени.
— А если мимо витрины?
— Поищем, — оживился продавец.
Нырнул под прилавок и выудил фонарик с длинной рукояткой в корпусе из породистого пластика, но с железными вставками на торце.
— Вот… Самый мощный… Не для продажи через кассу и если что — молчок.
— Сколько?
Продавец ловко схапал у меня из рук купюры, плюнул на заскорузлые кривые пальцы, ловко пересчитал:
— Накинь еще пятёрик. ФирмА, не Китай, жёваный крот.
— Хватит, — сторговался я, убирая фонарик в рюкзак. — И грузил мне еще отсыпь.
Тот с ценой согласился.
— Отсыпать? Каких?
— Без разницы, главное, чтобы свинца примерно на кило вышло.
Вернулся домой и продолжил приготовления. Нельзя исключать, что Валет с Дирижёром меня раскусили и попытаются убрать — под шумок, оформив всё как несчастный случай. Травмат с собой не пронесу, второй раз вряд ли прокатит.