Последний Герой. Том 3
Шрифт:
Я победил.
Долговязый дёрнулся в страшной, мучительной судороге, рухнул на землю. Ещё раз содрогнулся, и его скрутило так сильно, что я даже услышал хруст костей, словно он превращался в какое-то чудовище или оборотня. Я быстро подобрал пистолет, не сводя с него взгляда, и грешным делом подумал: сейчас бы серебряные пули не помешали, чтобы уж наверняка.
Но через несколько секунд всё было кончено. Глаза долговязого, уже неподвижные и пустые, смотрели в серое хмурое небо. Яд оказался крайне мощным и подействовал мгновенно.
Яд, который изначально предназначался
— Сюда иди, тварь! — повернулся я к перепуганному кадровику, махнув ему стволом пистолета.
Глава 21
Кадровик пока что так и застыл в нелепой позе, наклонившись вперёд, с выражением на лице, словно собирался подхватить упавший шприц. Он, бедолага, скрючил своё тело так неуклюже, будто вот-вот упадет. Но замер он не от удивления и не от внезапно свалившегося озарения. Страх, животный и дикий, впился в него ледяными когтями и парализовал напрочь. Сам шприц уже давно покинул своё место. И теперь я держал его крепко в руке. Спасибо нерасторопному трусишке Зуеву, что потянулся подхватить его — если бы не его суетливая попытка, вряд ли я так быстро заметил бы и понял, куда он завалился. И вряд ли бы успел вскочить так резко, молниеносно вогнав иглу с причитающейся мне дозой какого-то ядовитого дерьма в шею киллера.
— Чего встал, сука? — холодно и зло выплюнул я слова, держа на мушке этого продажного мента. — Сюда иди, сказал!
— Макс-с-сим… — заикаясь и трясясь всем телом, лепетал кадровик, а глаза его бегали, словно он внезапно оказался в комнате с запертой дверью и сливающимися стенами. — Максим, постой, это же я… Я помочь хотел, ты что — убил его…
Его глаза округлились от ужаса, но было видно, что он отчаянно пытается разыграть непонимание, изображая невинность.
— Нет, бл*дь, — я прищурился, не опуская пистолет. — Успокоительное ему вколол. Теперь ясно, зачем ты меня в такую рань и в такое безлюдное место выманил, падла! Лично, значит, бег принимать? Ну всё. Сейчас я тебя буду… убивать.
Кадровик вскинул руки и зашёлся жалким полушёпотом:
— Нет, нет, пожалуйста, Максим, ты всё не так понял. Я… Я не с ним, я не знаю, кто это! Морда же сказал принять зачет по-быстрому, я время выделил, я…
Не слушая его бормотания, я подошёл ближе и приставил холодный ствол к его потному лбу:
— На колени, сказал.
Он рухнул на черную шлаковую крошку, заскулил жалобно и мерзко.
— Умрёшь, как бешеный пёс, — продолжал я холодно. — Но на коленях… Не хочу, чтобы ты стоял на двух ногах, как человек. Ты не достоин быть человеком.
— Подожди, не стреляй! Прости, я всё объясню. Нет, всё не так…
Он что-то лопотал, неистово и бессвязно придумывал оправдания. Слова его вязли, забивали слух и сплетались в одно сплошное нытьё. Наконец, я резко перебил:
— Ты, сука, был ответственным от руководства. Именно в тот день, когда кто-то залез в компьютер Кобры и просмотрел историю запросов. Узнал, что мы пробивали по базе Егорова. А после — после нас там уже кто-то опередил. Прямо на хате Егорова. И не делай вид, что не знаешь, о чём я говорю.
—
Я холодно усмехнулся:
— А кто сказал, что убью тебя я? Пистолет левый, — кивнул я на труп киллера. — Положу ему в руку и скажу, что какой-то сумасшедший пристрелил нашего товарища подполковника, а после вколол себе какую-то хрень и откинул копыта. Я даже глазом моргнуть не успел на другой стороне дорожки, как образовалось два трупа. Логично, правда?
Кадровик выпучил глаза и окончательно растёкся, заскулил:
— Прости, прости! Я не хотел ничего против тебя! Это всё Вальков! Он заставил меня! Он страшный человек…
Я спокойно достал смартфон, показал ему индикатор видеозаписи:
— Замечательно. Наш разговор записан. И если хочешь жить и не мотать срок за организацию моего убийства, будешь делать всё, что я скажу. Всё.
Кадровик кивнул, засопел и безвольно уткнулся в землю лбом. С этого момента он был моим. Полностью.
— Встань, — приказал я сухо и холодно, давая понять, что жалостью меня не проймешь.
Зуев медленно и неуверенно поднялся, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Он словно постарел на десяток лет за какие-то несколько минут, лицо его обмякло, побледнело, по нему катились струйки холодного пота, которые он поспешно стирал трясущимися ладонями.
Как будто это ему вкололи яд, и теперь он медленно набирал эффект.
— Обыщи труп, — бросил я ему, кивнув на распростёртого киллера.
Тот замешкался, несколько секунд стоял неподвижно, собирая остатки воли. Руки у него дрожали, как у алкаша с глубокого похмелья.
Он неуклюже опустился на корточки и начал обшаривать тело киллера, скрюченное в неестественной позе, так и застыв в посмертной судороге. Лицо убийцы перекосило, рот остался приоткрытым в последнем беззвучном хрипе, глаза устремились куда-то в пустоту.
— У него там… кобура, — пробормотал Зуев, осторожно отгибая спортивную кофту киллера, под которой открылась наплечная кобура с чёрной рукояткой пистолета.
Кто бы сомневался.
— Достань оружие двумя пальцами, аккуратно, без глупостей, — предупредил я, держа кадровика на мушке, внимательно наблюдая за каждым его движением. — И швырни мне. Дёрнешься — стреляю. Хотя, знаешь, я и так сдерживаюсь, чтобы не всадить тебе пулю просто из-за того, что ты есть. Вообще думаю, может, пришить тебя прямо здесь всё-таки.
Я демонстративно огляделся вокруг, подчёркивая жестом, что место тихое, безлюдное и пустое, где вряд ли кто-то может стать свидетелем. Кадровик прекрасно понял этот намёк и задрожал ещё сильнее, спешно и неуклюже доставая пистолет и бросая его мне под ноги. Я подобрал оружие, внимательно его осмотрел, проверил магазин и заткнул за пояс.
— Пожалуйста, не стреляй, — едва слышно забормотал он, перебирая пальцами в карманах киллера. — Здесь что-то ещё есть…
Он вытащил ещё один шприц, наполненный мутноватой белой жидкостью, и поднял на меня вопросительный, испуганный взгляд. Я довольно быстро понял, что именно его так испугало.